Юрий Соколов - Солнца трех миров

– Как это – раньше? – изумилась Даша.

– Возможно, нас похитили еще во время похода по Рорбести, если экспансия Вагрума распространилась туда, – сказал Эпштейн. – Например, это могло произойти во время посещения нами загадочного «леса» из одного растения. Нельзя исключить, что это растение – агент Вагрума. Нам могло показаться, что мы тогда от него спаслись, – хотя на самом деле нет. Возможно, что наши тела сейчас находятся на сохранении в какой-нибудь лаборатории Вагрума, а сознания странствуют по созданной им виртуальной реальности. В таком случае и вся история Танзоро – выдумка, и его самого не существует.

– Нихрена себе ситуация, – протянула Машка. – А чего мы тогда тут треплемся в открытую? Вагрум же нас слышит?

– Ты, тетя Маша, ситуацию еще до конца не осознала, – констатировал я. – Если Боря прав… Кстати, может, он не Боря. Может, этот тип с внешностью Бори – такой же призрак, как и Танзоро. И через него сам Вагрум с нами разговаривает, пытаясь что-то внушить, навести на какие-то мысли или просто запутать. Я могу быть ненастоящим, Инга, Лысый…

– Ну нет, я настоящий! – возмутился Лысый.

– А будь ненастоящим, ты сказал бы? – улыбнулась Инга. – Ты бы и не понял ничего.

– Я настоящий! – твердо заявил Лысый.

– Я тоже! – сказала Машка. – Идите вы дальше, с Вагрумом своим.

– И что делать? – спросила Даша.

– Будем играть по предложенным правилам, – ответил Эпштейн. – Ждем решения биосети, а потом к хоулу, если позволят.

– Но Вагрум может сделать нас своими агентами на Земле, – возразила Даша. – Разведчиками. Диверсантами. Кем угодно. А мы и знать не будем.

– Мы и сейчас ничего толком не знаем, – сказала Инга. – И когда на Землю попадем, не сможем понять, настоящая она или нет.

– И ты не сможешь?

– Ну да. Потому что не сумею определить, какую часть своего сознания контролирую я, а какую – Вагрум.

– Я смогу понять, реальна ли Земля, – сказал Эпштейн. – По крайней мере, смогу судить об этом с хорошей долей уверенности. Обмануть можно одного человека, сто человек и даже целый миллиард, но не науку со всем ее инструментарием и накопленными знаниями. Рингель и Коврижин давно доказали, что там, на нашей планете, мы живем не в матрице. И хотя их выводы вряд ли позволительно считать истиной в последней инстанции…

– Вот именно, – перебила Инга. – А самое главное, с нами сейчас нет ни Рингеля, ни Коврижина, а у тебя, Боря, нет доступа к инструментарию нашей науки. Здесь, на Сангароа, или где мы там сейчас, Вагрум в любом случае может все. Это мы ничего не можем. Поэтому давайте расслабимся и получим удовольствие.

– Правильно, – согласился я. – Вяленая рыба у Танзоро как настоящая. Хотя нет – куда вкуснее. Но остается шанс, что она и есть настоящая, – просто он умеет вялить ее лучше всех, кого я знал. Интересно, а пиво он варит? Пойдемте спросим. Под пиво я готов обкатать идею, что мы вообще не были на Рорбести, что нас еще на Гилее похитили. Нет, лучше так: Гилея нам тоже привиделась, а хоулы с Земли на нее на самом деле ловушки Вагрума. Или, еще лучше, – интеграция миров на самом деле хитрый проект Вагрума, его ловушки повсюду, а мы головорукие инопланетяне из системы Тау Кита, которым внушили, что они люди.

– Прекрати трепаться, – сказала Даша. – На самом деле ты в это не веришь.

– Правильно. На самом деле я верю, что для попадания в виртуальную реальность человеку не надо никакого Вагрума. И даже дозы наркотиков не надо. Достаточно дать волю своим страхам и воображению.

– Так мы пойдем про пиво спрашивать? – поинтересовалась Машка. – Или будем тут впустую языками чесать?

Пива Танзоро не варил, и что это такое, впервые узнал от нас.

– Алкоголь я не употребляю, – сказал он. – Но вы не расстраивайтесь. Просто вам не повезло, что вы на Сангароа первым встретили меня. Я живу отшельником, такая уж у меня натура. Мне очень нравится одиночество – только так я могу заниматься живописью, к которой у меня естественная склонность. Конечно, я без труда мог бы изменить любые свои наклонности с помощью Вагрума, но у нас почти никто так не делает, а я вообще, как уже говорил, жуткий консерватор. Например, я мог бы адаптировать свои глаза для ночного зрения, но это лишило бы меня возможности созерцать красоту ночи, – ту, к которой я привык. И я предпочитаю оставаться при своем. Большую часть времени я провожу здесь, лишь иногда переправляясь на острова по соседству. Там живут общинами – пива у них тоже нет, зато какое пальмовое вино!