Рэй Кетов - Путь черпия

Брюмо еле заметно вздрогнул. Ах, как же он боялся этого вопроса! Боялся, но ждал. Короля понесло. Будь тот немного предусмотрительней, не стал бы сейчас ковыряться в столь остром и неприятном вопросе. Знает же, что следует сначала выяснить — кто здесь друг, а кто враг, и только потом заниматься изобличением. А доказательства?! Пока всё только на словах. Он конечно сам недолюбливает Арисменди, но кардинал есть кардинал. Чтоб к такому подобраться, нужно иметь за рукавом что–то посерьёзнее слов валирийского головореза. Епископ разогнал хмурые мысли и встал.

— Урна проницательности молчит, хотя в этот раз она отпета по созвучию, — Брюмо многозначительно посмотрел на кардиналов. — Мне, к сожалению, не удалось обсудить этот вопрос с Азраилом. Он был немного… не в себе. Сам факт предательства священнослужителя высшего чина уже говорит, что Губернатор запустил свои щупальца в духовенство.

— Я задал прямой вопрос, епископ. Ответьте, — Экберт не отмеривая плесканул в бокал коньяка.

— Урна молчит, а значит, что наёмник говорил правду. Но это и без того известно. Азраил не мог действовать в одиночку. Должно быть прикрытие.

— Спасибо, епископ. Это всё, что я хотел услышать от Вас.

— Ну что ж, давайте продолжим. Вам есть что добавить? — Жерар перевернул страницу записной книжки.

— Я рассказал всё, что знал…

— Скажите, Вам известно о символе Аканитского отлучения? — неожиданно для всех вставил епископ.

— Простите? — Рябой сдвинул брови, не понимая о чём идёт речь.

— Красный и Чёрный персты. Древние реликвии адептов–аканитов.

— А! Да. Кажется, я понял о чём Вы. Несколько месяцев назад Губернатору доставили артефакт. Он всегда держит его при себе. Не знаю что это, но оно плохо на него влияет.

— В каком смысле?

— Рука. Раньше у Губернатора была здоровая рука. Сейчас же она ссохлась до корявой ветки.

— У меня всё, инспектор, — Брюмо кратко поклонился.

— Уведите наёмника! Позже решим, как с ним поступить, — Экберт опёрся руками в стол и широко улыбнулся. — Ну а теперь о главном! Хорошая новость, господа! Наши пропащие тихоходы наконец возвратились! Правда не все, но это не главное. Они привезли то, о чём Вы рассказывали, епископ!

— Хотите сказать…

— Да! Гвардейцы изловили того самого исполина! Расспросить его не удалось — он совершенно неконтактен. Сидит и с интересом всех разглядывает. Удивительное зрелище!

— Зачем Вы притащили его в город? Он опасен!

— А почему нет? Мы должны знать врага в лицо. Я намеревался отдать его в НИИ ЕиРФЖ, но потом передумал.

— Если хотите полюбоваться на это чудовище, поторопитесь, — Арисменди довольно улыбнулся. — Как говорится — у страха глаза велики, инспектор Брюмо! Он совершенно неопасен. Завтра мы сожжём его на аутодафе.

— Может, сначала посмотрим на исполина? — Артур не поспевал за епископом и перешёл на бег. Чуть впереди семенила Эби, с интересом разглядывая стены, сплошь покрытые религиозными символами. Привязавшись к новому хозяину, макака всюду его сопровождала и всячески старалась принести пользу. Черпий отвечал взаимностью.

— Что на него смотреть? Мы уже видели двоих, — епископ быстрым шагом отстукивал по вымощенному мрамором полу. Коридор уходил вперёд на пятьдесят ярдов и заканчивался невысокой конторкой с двумя канделябрами по бокам. Над столешницей маячила лысина, ярко отсвечивая на фоне бархатной перегородки.

— Что мы ищем? — Артур наконец–то подобрал нужный темп и зашагал рядом.

— В прошлую встречу конклав предоставил нам доступ в архивы духовенства. Хочу кое–что выяснить, пока не перекрыли кислород. Если Арисменди поймёт, что мы близки к разгадке, то будет действовать решительно и наповал, — Брюмо замедлил шаг. — Откуда тебе известно о сыне Трёхликого? Снова видения?

Артур вздрогнул, вспомнив детали явившейся в бреду сцены.

— Да. В лаборатории. Во время процедуры слепка. Не знаю, что это, но выглядело как наяву.

— И что же тебе такого явилось?

— Если бы я знал, епископ, — черпий невольно поёжился. — Тогда мне казалось, что всё это происходило со мной. Первый грех. Вражда близнецов. Самоубийство. Смерть Ламинты…

— Ламинта? Кто это?

— Дева, выносившая дитя–гермафродита — прародителя исполинов.

— Считаешь, в появлении громил и пустоголовых повинен…

— Гиларт–Бренна–Менос. Так его имя. Не уверен. Может всё это навеяно симбиотом.