Рэй Кетов - Путь черпия

— Убери оружие. Не меня опасаться нужно, а тех, кого привлекли криками, и этой вашей махиной, — старец кивнул на колышущийся дирижабль.

— Кто ты? Назови своё имя старик, — Брюмо не внял совету странного монаха и не опустил оружие.

— Моё имя ничего вам не скажет. Если хотите укрыться, следуйте за мной. Они уже близко, — незнакомец невозмутимо прошёл мимо епископа и направился к высоким дверям. Встав у стены, ловко извлёк неприметный с виду камень и запустил в образовавшееся отверстие руку. За что–то дёрнул. Раздался звук сработавшего механизма. Створ приоткрылся. — Идёте? Второй раз приглашать не буду.

Артур посмотрел на епископа. Тот быстрым движением загнал кинжал в ножны и повернулся к сидящим у опоры людям.

— Вставайте. Мы заходим.

Долго упрашивать не пришлось. Все как один, поочерёдно вбежали в распахнутую церковную дверь. Последним зашёл Брюмо. Он недоверчиво осмотрел внутреннее убранство богадельни. Центральный неф, отделённый от окон обходной галереей с узкими колоннами. Два десятка облезлых скамей. Широкий проход посередине. В апсиде, на небольшом возвышении алтарь. По бокам зияющие чернотой проемы, перекрытые решётками.

Старик прикрыл за всеми дверь. Громко лязгнул железный засов. Из широкой каменной чаши, стоящей у входа, монах выудил тлеющий уголёк и сунул в него лучину. Дождавшись, когда та разгорится, поднёс к ней две толстые свечи. Когда пламя занялось, оставил одну на подставке, а вторую отнёс к алтарю и разжёг ещё с полдесятка таких же свечей.

Окинув взглядом измученных и замёрзших гостей, монах подошёл к дровянику у стены. Схватил несколько корявых сучьев и кинул их в ещё одну каменную чашу, стоящую у алтаря. Спустя полминуты послышалось приятное потрескивание разгорающегося хвороста.

— Не знал, что в такой глуши столько народу, что хватило бы заполнить эти скамьи, — епископ поднёс руки к прыгающим языкам пламени. По закоченевшим пальцам потекло приятное тепло.

— Когда–то здесь было оживлённее. Лет пятьдесят назад. Пока не проложили канатную дорогу.

— И как же канатная дорога повлияла на местную оживлённость? — бледный от слабости Бенджамин не удержался от напрашивающегося вопроса.

— Противники пара зачастили в эти края. После чего местные селения и опустели, — невозмутимо ответил старец. — Рассаживайтесь перед алтарём. Я принесу одеяла и еду. Ночь будет длинной и неспокойной.

Монах отворил левую дверь–решётку и скрылся в темноте. Путники расселись по скамьям. Впервые за долгое время у них выдалась спокойная минута. Нахождение в божьем доме, пусть и давно заброшенном, немного успокаивало. В ожидании старика Артур осмотрел друга. Серьёзных травм тот не получил и отделался только сотрясением мозга.

Внимание всех привлёк странный шум, доносящийся снаружи. Кто–то топтался на крыльце, шаркая ногами по каменным ступеням. Брюмо вместе с Артуром медленно приблизились к двери. Епископ вопросительно посмотрел на черпия. Тот рукой коснулся груди и еле слышно прошептал:

— Об этом я и говорил. У меня сейчас сердце задымится от пульсации урны.

В дверь тихонько толкнули. Потом ещё раз, но уже сильнее. Засов надёжно удерживал тяжёлые дубовые створки, укреплённые железными полосками. На минуту наступила тишина. Снова два толчка и сразу же недовольное урчание. За дверью кто–то злился. Ещё два удара, на этот раз с разбегу. Урчания сменилось пронзительным криком.

— Отойдите от дверей. Вы их только раздражаете. Они вас чуют, — от хриплого голоса незнакомца ёкнуло в груди. Старый монах передвигался беззвучно. Никто даже и не заметил, как на алтаре появилось несколько раздутых мешков и корзина, набитая бумажными кульками. Завидев обращённые на него вопрошающие взгляды, старец упреждающе поднял руку. — Я отвечу на ваши вопросы. Позже.

Епископ махнул Артуру. Оба бесшумно попятились назад. Увиденное и услышанное поразило больше, чем вероломное нападение на дирижабль. Сейчас воплощались в реальность те байки, что черпий любил травить с друзьями в семинарии.

Монах молча раздал шерстяные одеяла и указав костлявым пальцем на корзину, проскрежетал.

— Угощайтесь. Там сухари, вчерашний жареный заяц и вино. Лучше, чем ничего.

Не дожидаясь указаний епископа, юнга шмыгнул к алтарю и принялся доставать яства. Нащипав жёсткого мяса, первым делом протянул большой кусок девочке. Потом раздал остальным. Бенджамин по обыкновению ухватился за бутылку и жадно приложился к горлышку.