Анна Ветлугина - Свидетели Чистилища [litres]

Взрыв! Неизвестно, что было в пятом доме слева, но граната спровоцировала выброс целого снопа гудящего пламени. Мигом кювет заволокло густым черным дымом, Харитон закашлялся. Рядом плюхнулся молоденький крысоед с чумными глазами.

– Чего разлегся?! Вперед, соколик, вперед! Дома поспишь!

До монастыря – шагов сто, не больше. Проскочить в один присест не получится, и все же нашлись герои. Человек пятнадцать ломанулось, словно земля под ними полыхала – и тут же была прорежена откуда-то с фланга такой же по численности толпой лучников.

Прямо по курсу кто-то уже махался врукопашную – пара смачных ударов, сверкнул нож, тут же топорик с кельтскими узорами на рукоятке раскроил черепушку «свидетелю». Кто-то спрыгнул с яблони прямо на знакомых сталкеров: одного еще в полете полоснул чем-то вроде изогнутой сабли, второму вмазал ногой в челюсть – и тут же скрылся за поленницей, Харитон даже ствол в его сторону направить не успел.

Пошатываясь от кровопотери, он пробежался до следующей канавки – и тут перед ним будто из-под земли выросли двое татуированных. «Вот и приплыли!» – пронеслось в голове, но парочку скосили выстрелы практически в упор: Серега, как чертик из коробочки, очень вовремя возник за спинами язычников. Харитон выдохнул и с тоской взглянул на колокольню. Рядом же, совсем рядом! А никак не добраться. И стрельба на севере утихает: то ли справились с волками, то ли наоборот – кто сейчас скажет? Вроде плевое дело – размолотить такие крупные мохнатые мишени из автоматов. Но ведь то же самое Харитон думал и о поселке дикарей – ну какая тут может быть оборона, какой бой тут может завязаться, если у сиюминутных хозяев монастыря огнестрельного оружия нету? Так что неясно, кто кого там одолел, на севере-то.

Харитон пошарил на поясе – а кончились гранаты, черт бы их побрал! И патронов не шибко много осталось, а им еще каменный храм штурмом брать. Это тебе не сквозь штакетник и рабицу шмалять в остроухих!

И тут где-то поблизости замолотило что-то большое и дико громкое. У Харитона затряслись поджилки: в арсенале его небольшой армии ничего подобного не было и быть не могло. А значит – что? Значит, вмешался Оскар? Прислал головорезов Фарида и Егора? Так скоро? Весь расчет был на то, что обитатели меланжевого комбината задержатся возле большого Могильника, отвлекутся на народные гулянья, и к их приходу сводные отряды уже закрепятся в храме, а разгром язычников с захватом монастырской территории станут неоспоримым фактом.

– Отсекай, отсекай! – орал мне Жорка, но рев двигателя был таким громким, что я никак не мог добиться от него ответа – как отсекать, кого?!

Перед глазами смешались все – «свидетели», знакомые мужики из нашего Могильника, язычники, волки… В кого тут стрелять-то?! Жахнул над головами пару раз для острастки, но видимых изменений в картину боя это не внесло.

Брат на предельной скорости маневрировал на открытом пространстве, и я наконец понял его цель. К воротам монастыря – кто бегом, кто ползком – стекалось языческое племя: бабы, дети, подростки. Все верно – там и забор каменный, и строения капитальные, хоть и покоцанные временем и непогодой. За ними припустила группа в льняных балахонах. Не эти ли амбалы меня мутузили, когда Мара попыталась отбить у них волоокую Лизку? Ну, нате вам, суки! Очередь прочертила борозду в двух метрах от бегущих, заставив кого притормозить, а кого и плюхнуться на пузо.

А капот «хаммера» смотрел уже в противоположную сторону. Оттуда, с пригорка, катилась яростная серая волна. Штук семь-восемь гигантских волков, оскалив чудовищные пасти, безмолвно мчались в гущу боя. Заорав от ужаса, нападавшие в панике понеслись к ближайшим домам. Я и в сторону волков стрельнул пару раз – не прицельно, просто шугануть, только вряд ли они вообще сообразили, что это такое взрывает землю по ходу их движения. Ой, худо дело. А еще хуже, что лента с патронами слишком быстро заканчивается. Еще и не попал ни в кого – а уже боезапас практически израсходовал!

Жорка снова подставлял бок грозной машины под огонь тех, кто стремился добраться до монастыря. Добрую дюжину раз рядышком со мной звонко вжикнуло о крышу что-то горячее, кто-то шибко меткий исхитрился расколошматить заднее пассажирское стекло. Оставив покамест пулемет, я схватился за «калаши» и какое-то время шарашил с двух рук сразу в две стороны.

Дьявол вас всех подери, я же не хочу никого убивать! Просто угомонитесь! Сядьте, не знаю, за стол переговоров, трубку мира покурите! Двадцать лет гребаный томагавк войны зарыт был – ну так похороните его снова! Не доводите до греха, не давайте мне повода похоронить вас самих!