Гэв Торп - Предъявление обид [ЛП]

К середине следующего дня армия гномов покинула горы Края Мира и оказалась в предгорьях, которые окружали Зуф-Дурак, известный людям как река Авер Рич. Глухой стук паровых поршней грузового локомотива эхом отдавался от склонов холмов над журчанием реки, в то время как глухое бормотание гномов, занятых разговором, постоянно гудело.

Во главе колонны шел Трондин с Барундином и Арбреком. Король пребывал в безмолвном настроении после вчерашней встречи с торговцем. Барундин не знал, был ли он глубоко погружен в свои мысли или дулся из-за мягкого предостережения Арбрека, но сейчас он не собирался вторгаться в мысли отца.

Далекое жужжание с неба заставило гномов поднять головы и вглядеться в низкие облака.

Пятнышко тьмы с запада становилось все ближе, слегка подпрыгивая вверх и вниз в беспорядочном движении. Гул мотора гирокоптера становился все громче по мере приближения самолета, а затем послышался ещё более громкий шум и все пальцы указали на пилота, который ввёл свой корабль в пикирование на колонну. Почти прорезав борозду на вершине холма вращающимися винтами гирокоптера, когда тот нырнул к земле, пилот развернул свою машину и затем прошел над конвоем более спокойно. Примерно в полумиле впереди показался огромный шлейф пыли, поднявшийся в воздух облаком и обозначивший посадку пилота.

По мере того, как они приближались, Барундин все отчетливее видел пилота. Его борода и лицо были испачканы сажей, два бледных кольца вокруг глаз виднелись там, где раньше были очки. Эти очки болтались на ремешке, прикрепленном сбоку к крылатому шлему гнома, свисая с его плеча. Поверх длинной кольчужной рубахи пилот надел тяжелый кожаный комбинезон, сильно заштопанный и залатанный.

Лоцман смотрел на приближающихся короля и его свиту с явным прищуром.

— Это ты, Римбаль Ванадзаки? — сказал Барундин.

Пилот кивнул и ухмыльнулся, показав сломанные, пожелтевшие, неровные зубы.

— Ты прав, юноша, — сказал Ванадзаки.

— Мы думали, что ты умер! — сказал Трондин. — Какая-то чушь насчет логова троллей.

— Да, здесь их очень много, — ответил Ванадзаки. — Но я не умер, как вы сами можете убедиться.

— Какая жалость, черт побери, — сказал Тронд. — Ты слышал. Ты больше не желанный гость в моих залах.

— Ты все еще злишься из-за этого маленького взрыва? — сказал Ванадзаки, печально качая головой. — Ты жестокий король, Тронд, жестокий король.

— Убирайся, — сказал Трондин, тыча большим пальцем через плечо. — Мне вообще не следует с тобой разговаривать.

— Ну, сейчас вы не в своих залах, Ваше Величество, так что можете слушать и не говорить ни слова, — сказал Ванадзаки.

— Ну и что ты можешь сказать в свое оправдание? — сказал король. — У меня нет времени, чтобы тратить его на тебя.

Пилот поднял руку, чтобы успокоить короля. Сунув руку за пояс, он вытащил изящную кружку, не больше чем в два раза больше наперстка, такую маленькую, что в ее узкую ручку мог поместиться только один палец. Повернувшись к двигателю гирокоптера, который все еще издавал странный кашляющий и хлюпающий звук, он повернул маленький кран на боку одного из танков. Прозрачная жидкость потекла в маленькую кружку, которую пилот наполнил почти до краев. Глаза Барундина начали слезиться, когда пары горючего спирта обожгли их.

Подмигнув королю, опозоренный инженер опрокинул жидкость обратно. С минуту он стоял неподвижно, ничего не делая. Затем Ванадзаки негромко кашлянул, и Барундин увидел, что его руки дрожат. Ударив себя кулаком в грудь, пилот снова закашлялся, гораздо громче, и топнул ногой. Слегка остекленевшими глазами он наклонился вперед и, прищурившись, посмотрел на короля.

— Ты ведь охотишься за орками, верно? — сказал Ванадзаки. Король ответил не сразу, все еще ошеломленный тем странным питьём, употреблённым инженером.

— Да, — наконец сказал Тронд.

— Я их видел, — сказал Ванадзаки. — Примерно в тридцати пяти милях к югу отсюда. Дневной марш, не больше, если шагом.

— В пределах дневного перехода?! — воскликнул Барундин. — А ты уверен? В какую сторону они направляются?

— Конечно, он не уверен, — сказал Тронд. — Этот пожиратель грога, вероятно, не отличит мили от шага.

— Я же говорю тебе, что это всего лишь день пути, — настаивал Ванадзаки. — Ты будешь там завтра к полудню, если сейчас повернешь на юг. Они стояли лагерем, все пьяные и толстые, судя по всему. Я видел дым на западе, думаю, они там развлекаются.