— Неверный ответ, — мотнул я головой. — Думай лучше…
— Но… — хотел-было тот возразить, но я пригрозил пальцем, заставив его замолкнуть.
— Я сказал, думай лучше, иначе Роран вместе с тобой коньки отбросит! — повысил я тон, стараясь сдерживаться настолько, насколько позволяла моя натура.
В этот раз он явно взялся за голову и стал размышлять, перебирая куски воспоминаний, в которых он искал ответ.
— Наверное… папе… — наконец прошептал тот.
— Неверный ответ! — терял я терпение.
— А кому тогда? — вскинул он руками.
— Это я у тебя спрашиваю! — в этот раз я рявкнул, за что получил от мастера по затылку.
— Вежливее… не пугай… — прошептал дед на ухо.
— Ну… — почесал тот затылок, поморщившись от сложных вопросов. — Себе…
— Себе… — улыбнулся я. — А зачем доказывать себе это?
— Я не знаю! — крикнул тот. — Не знаю!
— Знаешь, просто не хочешь этого признавать… — сказал я спокойно, поглядывая на готового к удару старика.
— Что тебе от меня нужно? — устало спросил Амори, жалостливо взглянув на меня.
— Скажу честно, ты жутко талантлив… — пожал я плечами. — Даже слишком хорош для того, чтобы бегать на поводу своего отца… и пытаться доказать себе, что ты сильнее других…
— Ты не ответил… — продолжал Амори.
— Ты тоже не ответил… — хмыкнул я. — Зачем доказывать что-то себе таким идиотским способом? Думаешь, жизнь парня — это гребаная игрушка?
— Нет… просто…
— Просто ты избалованный кретин, ставящий свою жизнь выше других…
— Что тебе нужно? — сдался тот, понимая, о чем я говорю, но до конца не признавая это.
— Ничего особенного… — мой взгляд скользнул на старика, уже начавшего составлять печать на теле Амори. — Просто заставлю тебя ценить жизнь других людей…
— Что… что вы делаете? — широко раскрыл глаза Амори, возмутившись.
— Эта печать… — ответил Хоширо. — Взаимный договор двух сторон о ненападении… по факту ты больше никогда не сможешь применить ману, направленную против Йокогами… — пристально взглянул тот на красноволосого. — То есть, против Рорана… ну и он, в общем-то, тоже должен принять эти условия…
— Что такое мана? — приподнял тот бровь.
— Энергия Сито… — ответил я за мастера. — Слушай, а может ему напрочь забыть обо мне? — повернулся я к старику.
— Он все равно узнает все снова… — пожал плечами Хоширо и снова посмотрел на юнца. — Вы волей не волей не сможете убить друг друга…
— Тогда отец ноги о меня вытрет, если узнает, что я слово не сдержал… — нахмурился парень. — За Рораном придут другие…
— Плевать я хотел на твоего папашу… — оскалился я, не выдержав. Как же приятно было чувствовать себя в прежнем теле.
— Ах да… совсем забыл… если погибнет Роран, умрешь и ты… — улыбнулся старик, вызвав жуткую гримасу на лице Амори.
— Ч-что?! — широко раскрыл тот глаза.
— Таковы условия договора… — улыбнулся Хоширо. — И да, мне придется взять у тебя годик жизни, Амори, но тут без обид, алхимия довольно требовательна…
— Но…
Не успел тот возразить, как наши сознания вновь разъединились. Наши со стариком сгустки энергии вновь метнулись в тело Рорана, которое к этому времени исхудало настолько, что под тонкой, частично разодранной кожей виднелись белые кровавые кости. Я потерял слух и частично зрение, все части тела были буквально изуродованы. Я бессильно свалился на землю, ощутив, как трудно находиться в теле, которое вот-вот норовит погибнуть. И да, боль снова стала ужасно жуткой…
«Хоширо…» — произнес я в мыслях.
«Да…» — послышался ответ из недр моего сознания.
«Ты же соврал про наши смерти?» — задал я вопрос, осознавая, что для таких печатей одного года жизни Амори явно недостаточно.
«Да… пусть ценит твою жизнь, как свою… может это ему поможет…» — хмыкнул старик.
«Спасибо…»
Глаза невольно закрывались, я стал медленно засыпать, осознавая то, что, скорее всего, больше не проснусь.
«Опоздал…»
Было грустно осознавать факт, что я, скорее всего, не смогу полностью восстановиться. Тело Рорана, честно говоря, не поддавалось никакому лечению. Проблема была не в переломанных костях, а расплющенных до атомов частей мозга, что в разы было опаснее вылечить. Тот же Арчибальд, который превосходно знал строение моего тела, бездыханно валялся в двадцати метрах с пробоиной в животе.
«И все из-за какого-то пиздюка…»
Скорее всего, я бы смог создать печать, которая лишила бы меня как минимум половины тела, так как оно было до жути изуродовано, и остаться калекой, но я не физически не смог этого сделать, так как сознание только что выполнило мощный скачок и было явно вымотано, а глаза продолжали закрываться, не оставляя шансов на последний взгляд на ночное небо.
Читать дальше