Брайан Херберт - Охотники Дюны [litres]

– Ты подозреваешь, что я не человек? Боишься, что я могу быть Квизац Хадерачем? – Он знал, что Дункан тоже видел это и что на Гамму шлюхи распространяли слухи о необъяснимых способностях баши. Но Дункан предпочел не обсуждать этот предмет. Кто он такой, чтобы обвинять других?

– Прекрати эти игры. – Шиана скрестила руки на груди. Волосы ее были растрепаны. Воспользовавшись молчанием как молотом, она ждала… ждала.

Но у Майлса Тега тоже была выучка Ордена Бинэ Гессерит, и он не поддался ее уловке. Наконец ему все же удалось сломать лед ее подозрений.

– Вы же знали, что этой способностью обладал еще старый баши. Если тебе надо кого-то обвинить, то обвиняй Досточтимых Матрон и их миньонов. – Тег по очереди посмотрел на собеседников, все еще не очень желая раскрывать свои секреты. – После перенесенных пыток я приобрел некоторые новые таланты, которыми могу пользоваться в экстренных случаях. О некоторых из этих талантов я говорил Одраде после того, как ко мне вернулась память после возрождения, но думаю, что мало кто из вас смог оценить все значение этого феномена.

– Ты говоришь об ускорении обмена веществ? О перемещении со сверхчеловеческой скоростью?

– Да, и о некоторых других вещах. У меня есть способность видеть защитное поле даже там, где его не могут уловить самые чувствительные сканеры.

– Почему ты утаил от нас эти секреты? – Шиана выглядела расстроенной; ей казалось, что ее предали.

Тег искоса взглянул на нее. Даже Шиана этого не поняла.

– Потому что с времен Муад'Диба и Тирана вы, сестры Бинэ Гессерит, с трудом переносите мужчин с необычными способностями. Одиннадцать гхола Дункана были убиты, прежде чем уцелел вот этот, – и вам некого винить в этих убийствах, и не надо сваливать ответственность на тлейлаксу с их вечными заговорами. Сестры тоже соучастницы – активные и пассивные.

Он посмотрел на Дункана, и тот холодно кивнул в знак согласия.

– Шиана, у тебя есть необычный талант укрощать песчаных червей. У Дункана тоже есть особые таланты. Помимо того что он способен видеть сеть Врага, он еще обладает возможностью сексуального импринтинга, более мощного, чем у сестер Бинэ Гессерит или у Досточтимых Матрон. Именно так он сумел много лет назад подчинить себе Мурбеллу. Именно поэтому шлюхи так хотели его убить. – Тег поднял палец. – И я уверен, что остальные дети гхола после того, как у них будет восстановлена исходная память, тоже проявят какие-то необычные способности и навыки, которые могут помочь нашему выживанию. Вам придется смириться с этими аномальными способностями, иначе под вопросом окажется само их существование.

Дункан подавил тяжелый вздох.

– Я согласен, Шиана. Не следует ограничивать Майлса в его способностях. Он спас нас, причем делал это не один раз. Мои ошибки, напротив, едва не погубили всех нас. – Он вспомнил другие случаи, когда одержимость Мурбеллой отвлекала его от важных дел, замедляла его реакцию на непредвиденные экстренные ситуации. – Я способен освободиться от привязанности к Мурбелле не больше, чем вы, Преподобные Матери, можете отказаться от употребления специи. Это пристрастие, и, надо признать, весьма разрушительное. Прошло девятнадцать лет с тех пор, когда я в последний раз к ней прикасался, но чувства до сих пор не умерли. Сила ее соблазна и мои ментатские способности не дают мне избавиться от нее. Здесь, на «Итаке», все напоминает мне о ней.

Шиана заговорила, холодно, бесстрастно, без всякого сочувствия.

– Если бы Мурбелла чувствовала то же самое там, на Капитуле, то неизбежно проявила бы слабость, и шлюхи тотчас бы убили ее. Если же она мертва…

– Надеюсь, она жива. – Дункан встал с пилотского кресла, пытаясь вернуть себе силы. – Потребность в ней, которую я до сих пор испытываю, мешает мне исполнять мои обязанности, я должен найти способ, как освободиться от этого. От этого зависит наше выживание.

– Но как ты хочешь это сделать, если у тебя ничего не получалось все эти годы? – спросил Майлс.

– Я думал, что нашел такой способ и предложил его Мастеру Скитале. Но я знаю, что это неверный путь. Это наваждение и заблуждение. Эта иллюзия, это наваждение увело меня с моего рабочего места, где я был нужен. Я не мог думать, наблюдать, делать прогнозы. Моя одержимость могла очень дорого обойтись нам.

Закрыв глаза, Дункан погрузился в ментатский транс и заставил себя вернуться к истокам памяти, вспомнить события многих своих жизней, выделить из них главное. Он искал якорь, за который можно было бы зацепиться, и он нашел его. Верность.