Тимур Машуков: Гром над Академией. Часть 2 [СИ]

За последние дни также активировалась Хидеки. Это даже стало немного напрягать. На занятиях от меня вообще не отходила, грозно сверкая глазами на всех, кто пытался ко мне приблизиться. Девчонки ее приняли хорошо, но, как мне кажется, еще толком не решили, как к ней относиться. Но Хидеки терпения было не занимать, а как известно, вода камень точит. Я в их отношения не вмешивался, сами разберутся. Озаму так же старался не терять меня из вида, и почему-то был постоянно напряжен. Создавалось ощущение, что он на пару с сестрой меня от кого-то охраняют, но на мои прямые вопросы оба отделывались загадочными восточными полуулыбками, клятвенно заверяя меня, что мне все показалось. Ну-ну, посмотрим.

О пропавших пожирателях не было ничего слышно. Затаились недобитки. Элементали землю носом рыли, но так и не могли их обнаружить. И из-за того, что их профукали, считали себя виноватыми, поэтому старались не показываться мне на глаза.

Уриэль с Леонардом все в делах. Как я понял, они сейчас в мире Паши, налаживают связи. Кстати, я получил приглашение от Михаила и Люцифера на посещение Рая и Ада, дляподписания двухстороннего договора чего-то там… Но, как мне кажется, это просто причина закатить грандиозную пьянку. Причем, Михаил решил пошутить, и когда я встретился с митрополитом, чтобы обсудить проблему аватаров тьмы, зажег над моей головой нимб. Я-то не сразу сообразил, чего это первосвященник повалился передо мной на колени, истово крестясь. И лишь краем уха услышав смех Михаила, понял, какую подляну он мне сделал! Меня ж теперь к лику святых причислят при жизни! А у меня она вся состоит из грехов, описанных в священной книге. Ну, гад, попьешь ты у меня наливку бабы Лены!!! Она как раз рецептик доработала, по моей просьбе. Главное, самому ее теперь не пить. А вот на бессмертных и проверю, не подохнут ли?

Так, что еще?

Эйелен и Виттория затихли пока. Но, как мне кажется, что-то готовят. Судя по всему, они объединились и теперь дружат против Хидеки. Последней на это глубоко наплевать, но вот меня немного напрягает. Черт его знает, что им в голову взбредет. Итальянцы всегда славились своим коварством, а ацтеки — тайными знаниями. Так что надо быть настороже.

Еще меня очень удивило, когда я во дворце встретил Варфоломея в форме лейтенанта Павловского полка. Тот, заметив меня, попытался было смыться, накинув скрыт, но не преуспел в этом. А я, отведя его в сторонку, доходчиво объяснил, что скрывать такое от друзей нехорошо. Павловцы, стоящие в охране, с удовольствием слушали мой мат и, по-моему, запоминали особо интересные обороты, засранцы. Судя по всему, они знали, кто я такой, уж больно преданными взглядами они смотрели на меня. Да и пистоны, что я вставлял витязю, явно пришлись им по душе. В причинах этого я собирался разобраться позже, а Варфоломею пригрозил тренировкой в полный контакт, чтобы выбить всю дурь из его головы. Судя по его вытянувшемуся лицу и бегающим глазам, увижу я его теперь нескоро.

Но самое интересное случилось со мной накануне ночью. Проснулся я от того, что меня кто-то зовет. «Брат, брат» — слышалось мне. Не помню, как я оказался на ногах, подняв щиты и настороженно озираясь. Но голос, казалось, шел отовсюду и звал меня все сильнее и сильнее. Селена, спящая рядом, ворочалась и что-то вскрикивала во сне.

Раскинув сеть эфира, я быстро обнаружил место, откуда шел зов. Выбежав из дома, я на большой скорости рванул в сторону парка академии.

Добежав, я увидел, как небольшой зеленый сгусток эфира отчаянно сопротивляется такому же черному. Посмотрев взглядом Нави, я увидел черного ворона, что кружил над зеленым духом, вырывая из него куски энергии.

Заметив меня, ворон поднялся вверх, с ненавистью смотря мне в глаза.

— Лети прочь, падальщик, — рявкнул я, прекрасно понимая, кто это и помня, что именно такая тварь в своё время похитила душу Вали.

Злобно закаркав, тот поднялся в небо и растворился в его черноте.

— Брат, — вновь услышал я, — ты пришел!..

— А ты кто? — осторожно спросил я, вглядываясь в зеленый дух, что начал приобретать очертания человека. Точнее, мальчика лет десяти.

— Ты дал мне жизнь, — ответил он. — Поделился силой, теперь мы братья.

— Жизнь? Силой? — с недоумением переспросил я.

— Да, я — Нордрассил, дух древа жизни, что ты посадил. Теперь мы связаны, брат. Прости, я еще очень слаб, но мы скоро сможем поговорить нормально. А теперь я хочу спать, но прежде…

И он, дотронувшись до меня, растворился.