Уильям Кинг - Кровь Аэнариона

Он надел свои перчатки и, протянув руку, коснулся её щеки. Король не мог прочувствовать мягкость её кожи, но это не отличалось от того, что он чувствовал без брони: он не мог чувствовать ни удовольствия, ни боли как простые смертные после того, как прошёл через Пламя Азуриана.

— Я вернусь, — сказал он.

Она покачала головой:

— Нет. Не вернёшься. Ты дурак, но я люблю тебя, Аэнарион.

Слова повисли в воздухе. Она первый раз говорила такие слова. Морати стояла в ожидании того, что муж что-то скажет в ответ на очевидную просьбу в её глазах. Он знал, сколько ей стоило такое сказать. Не услышать ответ было бы оскорблением для её огромной гордости. Но не было ничего, что он мог или хотел бы ей сказать. Он любил только одну женщину, а она умерла вместе с детьми, которых ему родила. Ничто не могло изменить этого факта. Абсолютно ничего.

Морати была злом, и она вовлекла его в своё зло. Даже сейчас она пыталась помешать ему вступить в бой с врагом. В тот момент он уверился в том, что она была в числе врагов его и его народа, и всегда будет им.

«Убей её», — прошептал Меч.

Он бы оказал эльфам услугу, если бы убил её. Аэнарион уставился на неё в тот момент, уверенный в том, что она знала о том, о чём он думает. И в то же время её не заботило то, что он мог бы сделать.

Она придвинулась ближе, будто хотя его ударить. Он протянул руку и резко дёрнул её к себе и впился в её губы, поместив всю свою похоть, гнев и ненависть в один жестокий поцелуй. Она отплатила той же монетой, прижавшись к его заключённому в металл телу, пока он не оттолкнул её голое тело, кровоточащее в дюжине мест из-за острых граней его брони.

Он жестоко улыбнулся ей, развернулся на пятках и покинул шатёр без единого слова. Ему послышалось, что она заплакала, когда он ушёл, но сказал себе, что ему всё равно.

Индраугнир стоял перед ним словно живая гора. Размах крыльев дракона затмевал небеса, его голова склонилась на подобной огромной колонне шее. Аэнарион посмотрел ему в глаза и увидел там ту же свирепость и гнев, которые были и внутри него самого. Индраугнир ощутил обречённость своего хозяина и ответил на это рёвом. Другие драконы подхватили его боевой крик, отразившийся среди гор подобно раскату грома.

Зазвучали рога, призывая эльфов к войне. Драконьи наездники помчались вперёд, приветствуя рассвет, сжимая свои длинные копья, привязав их к своей блистающей броне, заставив воздух засиять на их зачарованном оружии. Конюхи присоединили сбрую и сёдла к шеям драконов. Воздух вонял серой, кожей и смертельным газообразным дыханием великих зверей.

Все глаза сейчас были устремлены на него. На него смотрела целая армия. Все они были мрачными, покрытыми шрамами эльфами с тяжёлым взглядом и жестокими усмешками на устах. Все они пострадали в этой долгой войне. Все они были поглощены ненавистью к врагу, которого Аэнарион понимал слишком хорошо. Все они знали, что их призывает некая могущественная сила. За ними формировались огромные шеренги наземных войск, которые были бы бесполезны в ближайшем сражении. Никто из них не смог бы достаточно быстро достигнуть Острова Мёртвых, чтобы принять участие в битве. Они ожидали, что король будет говорить. Волшебство драконьей брони несло нотки спокойствия даже к самым далекостоящим воинам собранной армии.

— Вы далеко зашли со мной. Некоторые из вас должны последовать ещё дальше. Мы должны поспешить в дальний край, и только наездники на драконах будут достаточно быстры для этого дела. Остальные останутся здесь, чтобы охранять мою королеву.

Он увидел гнев и гордость войны на лицах пехоты и кавалерии. Они знали, что он уже потерял одну жену, и они бы не позволили ему потерять вторую. Эти войска следовали за ним через ад и любили его холодной, жестокой любовью.

— Те из вас, кто останутся, должны охранять это место и превозмогать. Завтра вы можете остаться последними эльфами в мире. Вы должны будете следовать за моей королевой и моим сыном и восстановить наше королевство, что бы ни случилось.

Они услышали в его голосе знание собственной смерти, и он понимал это сам. Он дал им скрытые инструкции по правопреемничеству. Эти ветераны понимали, что они будут выполнены. Аэнарион обратил своё внимание на драконьих всадников, элите элит, самым великим воинам эльфов. Он сделал паузу на мгновение, позволив своему пристальному взору охватить их всех, поймав взгляд каждого солдата. Индраугнир, подражая ему, заревел снова, и драконы ответили ему общим хором, эхом отразившимся в горах.