Тимофей Царенко - Сны и башни [СИ]

— Так, мне надо довести до конца мой ритуал. Как там тебя… Эй, кого там мне дворец выдал, пойдем со мной, оборву твои страдания! — Ричард окликнул своего пленника, который, безучастный ко всему, смирно стоял на краю поляны.

— Эй, постойте-ка! А ну постойте, я вам говорю, а с чего этому оборванцу такие привилегии? Неужто он больше всех нас заплатил, так я доплачу! — раздался возмущённый голос из толпы.

— Это, между прочим, ученый муж, с блестящим образованием и талантами ритора! Его знания и память предназначаются для пробуждающейся невесты императора, она ведь ничего не знает о нашем мире! — отрекомендовал свою жертву Ричард.

— И за это ему простят все его грехи? — с подозрением уточнил другой старик.

— Думаю да…

— Так если дело только в образовании, так возьмите лучше меня! Моя кандидатура подходит на ту роль лучше остальных! Молодые люди, вы меня не знаете? Я Лехаим Дорбан, самый видный философ прошлого столетия! Моему искусству не было равных во всей империи! Я учил самого Сальмагора Певчего, лучшего поэта нашего столетия! Я владею тремя десятками языков и знаю все о культуре нашей империи! Милое дитя возьмёт от меня не только мои знания, но и мою любовь к родине, которой у меня столько, что я готов затопить этой любовью весь мир!

— Во мужика кроет! Ричард, соглашайся, он нам денег заплатил вдесятеро от остальных. Хоть какая экономия, — зашептал громила.

— Так у меня там от дворца…

— Да какая там разница, что там у дворца, он же скандал устроит здесь и сейчас, такие персонажи, на моей памяти, всегда очень звучно вонять умели. Думай быстрее, — Рей шептал, не размыкая губ.

— Я подумал… Вы под клятвой готовы подтвердить, что вы именно тот, за кого себя выдаете, а не просто в горячей надежде на светлую смерть идете на обман? — обратился к старику Ричард.

— Клянусь всеми теми силами, которым я присягнул, ни словом я не соврал сегодня и ни словом не совру и дальше! — Вокруг старика под номером 291 в одно мгновение возник вихрь. В этот вихрь словно затянуло десяток бочек с краской и он окрашивался во все цвета радуги, временами его рассекали чёрные и белые молнии, словно трещины в пространстве.

— Ладно, старик, пойдем. Твоя жизнь тут действительно послужит даром… — Ричард увлек смертника за собой и тот пошел следом, гордо вскинув подбородок.

— И все же, раз уж я вас сейчас убью в любом случае, может поделитесь причиной столь бурного энтузиазма? — уточнил Гринривер, когда они со стариком поднялись в комнату с гробом.

— О, я предвидел этот вопрос, но давайте сделаем так: я дам вам ответ на этот вопрос, а вы пообещаете, что прочитаете бумажку только после того, как я перестану жить. Договорились?

Ричард холодно улыбнулся и покачал головой. Воцарилось молчание.

— Ну, допустим. Признаться честно, вы меня заинтриговали! Даже жаль, что этот разговор нельзя будет продолжить в будущем.

— О, я вас уверяю, когда вы прочтете записку, вы все, абсолютно все поймете, — старик сам взял карандаш со стола и написал пару слов на клочке бумаги. Записку он самолично положил в нагрудный карман Ричарда.

— Так, а теперь встаньте вон в тот круг, который с двумя линиями в центре, ага, и никуда оттуда не выходите.

— Мне нужно что-то делать? Ну там, свечи подержать, или…

— Нет, ничего. Вы туда зайдете, там все и кончится. В этом кругу вы и умрете, — в голосе Ричарда не было никаких эмоций.

— А, ну… хорошо, я готов, начинайте! — было видно, что старика трясет.

Ричард кивнул и, уже не глядя на жертву, поднес к лицу лист с ритуалом и начал читать речитатив заклинания. Снова ожили линии в магическом рисунке, снова через них просачивался свет…

Ричард убил старика ударом гладиаторов. Под подбородок, коротким мечом, чтобы лезвие прошло сразу в мозг. Фиолетовое облако вытекло из открытых глаз ученого и устремилось к гробу, где и впиталось в волосы девушки.

А потом мир задрожал, словно где-то в небесах со звоном рвались мокрые кожаные ремни.

— А вот этого точно в ритуале не было, — Ричард снова прислушался, но звук и не думал повторяться.

Ричард достал из кармана записку и развернул:

«Я двенадцать раз закладывал свою душу».

Графеныш рассмеялся. Шутка, по его мнению, вышла более чем удачной!

— Мистер Салех, мистер Салех! Я вас категорически поздравляю, но должен вам сказать, нас с вами только что крупно поимели! — гомон толпы разом стих. Все смотрели на Ричарда. — Вы представляете, этот прохиндей чего сотворил, вот шельма! Он свою бессмертную душу успел заложить двенадцать раз! А тут через нас раз и все свои клятвы оборвал, нет на нем теперь греха, чистая душа! А заливал то, заливал… — Ричард рассмеялся. Впрочем, только он один.