Тимофей Царенко - Сны и башни [СИ]

— Да, Ульрих, я согласен, даже тебе такое не под силу! Гринривер убил мою жену, моего ребенка и я за это целую ему ноги! Я хочу, чтобы он страдал!

Взгляд Ульриха потяжелел.

— Этот человек… Эти двое. Они дали жизнь всем детям, которые у тебя будут. Всем нашим потомкам. Их жизни и свобода уже не в нашем праве, если в нас с тобой есть хоть капля чести. Пойми, никто и никогда так качественно не подтирал за мной зад!

— Нет властителя у защитника… — горько произнес Виктор. Его взгляд был устремлен куда-то в пустоту. Куда-то в теплый свет на хрустальному гробу в таинственной башне.

— Хотя знаешь, мне кажется, я смогу выполнить твою просьбу. Я не могу обещать тебе, что Гринривер будет страдать всегда, но долгое, продолжительное страдание я могу обеспечить.

— Год? Два? Пять? — перебирал варианты император. Его взгляд уперся в лицо Ульриха. Тот поощрительно улыбался. — Шесть? Нет? Значит, пять?

— Да, пять лет страданий. Изощренных. Пусть молодой человек и мнит себя избранным, но даже избранному всегда есть куда расти. У нас богатая традиция! — первый император поднял бокал в салюте и сделал глоток.

— А что делать с тем фактом, это наша новая звезда контролирует двух архимагов? А его приятель контролирует еще как минимум одного, а то и всех трех. У него слишком много влиятельных друзей! Ульрих, на минутку, напоминаю тебе, наше государство стоит на том, что самое сильное оружие нашей страны контролирует только честь! А вдруг он захочет… — лицо Виктора посветлело. На нем появилась надежда. — А вдруг он захочет взять власть? Папа, а давай Гринривера коронуем? Знал бы ты, как меня заебала эта вся ответственность! А я для такого дела даже сопьюсь, чтобы повод был официальный!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ульрих давился содержимым бокала. Такого поворота разговора он не ожидал.

— Так что помяни мое слово, Ульрих, у нас охренительные проблемы!

Десять дней спустя после скорбной свадьбы.

— Надо же. Теперь мне известно, что ваша внешность не лишена приятности, — Ричард восхищенно разглядывал компаньона.

Рей Салех, облаченный в светлую больничную одежду, встретил Гринривера в саду лечебницы, куда его отправили отращивать конечности. На его лице красовались массивные гоглы. Видимо, требования целителей. Глаза — это не тот орган, который можно вырастить быстро.

— Да, в зеркало на себя смотреть странно, — кивнул Салех. Излечение сослужило ему дурную службу, мимические мышцы на его лице смогли восстановиться. И теперь они легко приводили в движение лицо громилы. И сейчас оно выражало растерянность. А еще число зубов вернулось, по крайне мере, на время, в физиологическую норму.

— Мистер Салех, признаюсь, ваша записка вогнала меня в панику. Вы написали на ней одно слово «приезжай». Что случилось?

— У меня охренительные проблемы, Ричард. И возможно, что и у тебя тоже, — Рей огляделся, видимо, искал случайных или не очень случайных свидетелей.

— Заинтриговали. Что еще, на общем фоне, вы склонны считать проблемами?

— Вот!

Рей поднял гоглы на лоб и посмотрел на приятеля. Его глаза светились жидким золотом. Глаза аватара, высшего демона и вообще любой, достаточно сильной иномировой дряни.

— Впечатляет. Зрение поменялось? — Ричард был впечатлен, но не сказать, что шокирован.

— Ага. Вижу… всякое. Мертвецов вижу, духов всяких, их тут до черта, — Рей вернул гоглы на лицо. Ёжик коротких черных волос делал бывшего лейтенанта моложе. А еще и следы тяжких испытаний на лице исчезли. Все вместе производило эффект, словно Рей откатился во времени лет на десять. Ровно такой же эффект был и у Ричарда, когда перерождение стерло с его лица шрамы и следы проклятий.

— Да, дела… — Ричард так же огляделся в поисках зрителей. — С другой стороны, если бы вы совсем лишились зрения — это было бы хуже. Слыхал я о таких ранах, которые не берет исцеляющая магия. Кстати, раз уж на то пошло, почему вам не вернули ногу? Вы так полюбили свой протез, что решили оставаться инвалидом? — Ричард попробовал увести разговор в сторону. Ему нужно было подумать.

— Это вторая проблема… — Рей задрал штанину, демонстрируя приятелю свой блестящий протез в форме совиной лапы. А потом пошевелил стальными пальцами. И сжал их в подобие кулака. — Такая выросла. Сама.

— Ну, видал я мутации и причудливее, — Ричард пожал плечами. — Она наделила вас особыми талантами?