Тимофей Царенко - Сны и башни [СИ]

Ричард перевел дух.

— Я переиграл ублюдка. Сказки не случилось. Я призвал безумцев и безумцы исполнили клятву. Так что сегодня я здесь, ликую и торжествую. Моя воля сохранила вам жизни, мои лорды. Помните об этом.

— И что дальше? Ты готов хоть как-то подтвердить свой бр… свои слова? Ульрих боролся с наваждением, но было видно, что справляется он так себе.

— Да, ведь одну клятву нашей спящей красавице дали. И одну исполнили. Я докопался до истины и убил бедняжку. Верите, нет, мне ее даже немного жаль. Он была обречена с самого начала! Но прошу вас, не будем тянуть, иначе вы все быстро передумаете меня слушать и признаете душевнобольным. Я же упоминал, что тварь никогда не выпустит жертву из глотки? — Ричард профессионально упер себе ствол пистолета в голову и выстрелил снизу. Содержимое черепа украсило камни храма.

И снова воцарилось молчание. Длилось оно лишь десять ударов сердца, а потом…

Нет, гомона не было. Он бы произошел пятью ударами сердца позже. Но раздался звук, с которым натягиваются струны.

Ричард стал оживать. Но в этот раз что-то пошло не так. Все новое тело натянулось как струна, кожа то слезала, то нарастала кусками, а из глотки раздавался слабый хрип. Но все уродства и травмы пропали. Новое, молодое лицо.

А звон усилился, пока не скрипнул, облегченно. Атрибут Ричарда вытянул тварь в мир реальный. Прозрачные очертания тела душееда стали проступать в пространстве.

— Службу по отстрелу Принцесс вызывали? Гы! — Рей успел профессионально спрятать бомбу у опорной колонны и извлечь картечницу.

Грянул выстрел, который без вреда пролетел сквозь призрачное тело душееда.

Тварь, что явилась миру, странным образом напоминала богомола. Скорее по манере движения. И стоит, на самом деле, задуматься. Почему все сильные существа из-за грани в своем физическом проявлении подобны насекомым?

Существо, что показалось в храме, можно было назвать немыслимым. Такая тварь может разве что присниться. Чем больше ты в нее всматриваешься, тем больше видишь деталей.

Бросался в глаза плечевой пояс от человека. Голова, грудь, руки. Голову укрывала синяя мантия, а из-под нее на мир глядела фарфоровая маска. Улыбчивый старичок с длинной бородой. Маска была глухая, белый фарфор закрывал и глаза в том числе. Руки до локтей совсем обычные. А дальше они разрастались, как дерево. Это жуткое переплетение уходило метра на четыре в разные стороны. Каждая ветка «дерева» оканчивалась ладонью, словно листом. И в каждой ладони были предметы. Чернильницы, перья, свитки, тетради, линейки… Так и просилась на ум картина, как это страшное существо сидит и пишет сразу несколько книжек. Плетет паутину, в которую летят люди-мотыльки.

А еще на твари была рубашка. И на каждой руке было по рукаву с манжетой и запонкой. И эти запонки сверкали красивым облаком. Ниже груди тело душееда переходило в сегментированную головогрудь. Шесть подвижных лап с крюками на концах, на вид — отлитые из черного и ужасно твердого металла.

И все это существо ростом под пять метров. Но любоваться душеедом было попросту некому. Ментальный удар отправил в глубокий обморок практически всех гостей свадьбы. На ногах остались четверо. Ульрих, император Виктор, маркиз Морцех, весьма дезориентированный, да Рей Салех, который за последние десять секунд выстрелил в призрачную фигуру уже минимум десять раз и все разными пулями. Сам Ричард при этом то оживал, то умирал, словно кто-то внутри него натягивал струну и она начинала вибрировать, срывать мясо с костей.

Удар огненной плети прошел через призрачное тело без последствий. Душеед метнулся к Виктору, но тут ударил Ульрих. На мгновение тварь обрела плоть и рухнула всем весом на то место, где секунду назад до этого стоял первый император. Пара ударов сердца и плоть вновь становится прозрачной. Взмах ветвистой руки (в ладонях появились ножи, мечи и топоры) едва не стал для Ульриха финальным, и он спасается, лишь вырвав камень из пола храма, который принимает на себя все удары. Вот только сам первый император принимает на себя удары камня, а после катится, израненный, по полу храма.

Морцех со сверкающим мечом устремляется в атаку, душеед с трудом отбивается от наседающего на него прокуратора. Только успех оказался недолгим и прокуратор летит в дальний угол храма после удара каменной скамьей. Душеед устремляется к Виктору, который создает в воздухе сложную руну, которая просто пышет жаром. В ветвистых руках мелькают вилки и столовые ножи.