Марина Баринова - Сыны мести [СИ]

Я обернулся напоследок. Увидел, что гостья сошла на берег, и её тут же окружили юные послушницы. Паромщик и воин отчалили в сторону большой земли.

— Не попадайся ей на глаза, — предостерегла меня воительница. — Не встречайся со Сванхильд.

— Почему?

— Нельзя.

Вигдис старалась держаться отрешённо, но я чувствовал, что она знала намного больше, чем говорила. Мы быстро преодолели лестницу — мне это давалось с трудом, но я не показал, что испытывал боль. Мы остановились перед дверями и поклонились богам и жрицам. Я ожидал, что воительница оставит меня наедине с Гутлог, но, к моему удивлению, в зал храма она вошла вместе со мной.

Гутлог сидела на земляном полу у подножия идолов богов. Увидев нас, она жестом приказала остальным жрицам удалиться. Вигдис закрыла за ними дверь, и храм тут же погрузился в полумрак. Здесь пахло ароматными травами и заморскими смолами — ярлы привозили драгоценные благовония в качестве даров.

— Мудрейшая, — поклонился я. Это было необязательно, но я не знал, чего она от меня хотела, так что старался проявлять уважение.

— Подойди, Хинрик.

Сколько себя помню, Гутлог казалась мне древней старицей. Моим первым воспоминанием была её длинная, до самых пят, седая коса, украшенная бусинами из кости. Уже тогда она была старухой, но смерть всё никак не желала забирать её в своё царство. Говорили, что Гутлог минуло девять десятков зим.

— Зачем ты за мной прислала, госпожа?

Гутлог взглянула на Вигдис поверх моей головы, и та, кивнув, встала у дверей, словно женщины опасались, что я сбегу.

— Не бойся, Хинрик. — Гутлог взмахнула татуированными пальцами. — Будем говорить. Время пришло. Завтра на рассвете ты покинешь Свартстунн.

Я опешил.

— Я провинился и не закончил ночное бдение, но разве это повод меня изгонять?

Морщинистый лоб Гутлог немного разгладился, когда она улыбнулась.

— Дело не в бдении, хотя это тяжкая провинность. Нет, Хинрик. Мы с тобой всегда знали, что однажды тебе придётся оставить дом. Взрослым мужам нет места на Свартстунне. Это священная земля жриц.

Она была права. Да, мне с детства говорили, что однажды придется уйти отсюда. Но это всегда казалось чем–то далёким. Я думал, у меня будет время, чтобы доучиться и как следует подготовиться к изгнанию. В словах Гутлог не было злобы, но я чувствовал себя обманутым.

— Я ещё две зимы назад выучил грамоту, познал два ряда рун, научился сражаться. — Вигдис насмешливо фыркнула, но я пропустил это мимо ушей и уставился в бесцветные глаза Гутлог. — Почему сейчас, а не тогда? И почему так быстро?

Мудрейшая пожала плечами.

— Боги не показывали твоего будущего. Я не видела тебя в Великом полотне. Но минувшей ночью боги наконец–то явили мне кое–что. И увиденное меня пугает. Если останешься на Свартстунне, навлечёшь беду на всех нас.

В речах Гутлог никогда не приходилось сомневаться, но её манера говорить загадками порой меня бесила.

— Расскажи, — попросил я. — Любая правда лучше неведения. Свартстунн — мой дом, вы — моя семья. Но если я действительно опасен, хочу знать, почему.

— Он видел Сванхильд? — спросила старуха у Вигдис. Воительница кивнула.

— Видел. Но она его — нет.

— Славно.

Я окончательно перестал их понимать.

— При чём здесь какая–то Сванхильд?

— Вам нельзя встречаться. Это может навлечь беду.

— Почему?

Кряхча, Гутлог поднялась с земли, опираясь на украшенный рунами посох. Навершие из горного хрусталя сверкало, отражая каждый огонёк свечи. Старуха подошла к алтарю.

— Боги наконец–то разрешили мне говорить. И лишь они ведают, как давно я хотела избавиться от бремени молчания. Тебе пора узнать о своих предках, Хинрик.

Я напряжённо замер, улавливая каждое слово Гутлог. С самого детства я утомлял верховную жрицу вопросами о родителях, но она неизменно отмалчивалась. Интересно, почему боги разрешили ей говорить именно сейчас? Может не мне одному было видение в Новолуние? И быть может, Гутлог смогла верно его истолковать?

— Я хорошо помню ту ночь, Хинрик, — слабо улыбнулась верховная жрица. — Твоя мать прибыла на Свартстунн в маленькой скорлупке. Море волновалось, ветер рвал солому на крышах. Паромщик потом говорил, что она чудом добралась до острова. Бедняжка была ранена и истощена, к тому же на сносях. Ты же родился двумя днями позже, в Новолуние. Раньше срока. Тёмная была ночь, и столько воронья в рощи ещё не заглядывало.

Я изумлённо вытаращился на старуху. Новолуние, тучи воронья…