Виктор Крыс - Механикус практикус [СИ]

− Движитель работает! Джонни, он никогда так не работал! — выкрикнул водитель, высовываясь на половину из бокового окна кабины позади меня, и радостная, счастливая улыбка освещала его красное от загара лицо, а в глазах горел огонь надежды. Всего лишь сутки назад он был грустным владельцем старенького дизельхода с кучей долгов, который всегда плелся в конце каравана. Один из руководителей каравана вчера, когда мы сели на дизельход, сказал Кару что это его последний рейс в составе каравана. И я решил помочь, сказав что я ученик механика, и могу поправить его дизельход, а платить мне он будет только если эта груда металла оживет. Одна ночь и полдня, и эта ржавая куча железа наконец-то ожила, но не до конца, но я клянусь, она еще станет флагманом каравана. Мне самому было приятно применять все, что я знал, опыт работы у Ганса оказался не лишним. А Тера была просто счастлива от того, что мы помогаем Кару, и не отходила от его жены и детей ни на шаг.

− Кар, поддержи обороты до трех тысяч! — кричал я, держа Теру за плечи, которая боялась упасть с огромного капота дизельхода, но дорога была ровной, считай что идеальной, и нас почти не трясло. — Кар, прогревай поршневую еще пару минут и давай пять тысяч оборотов, проверим, на что способен твой дизельтяг!

− Ты уверен, Джонни? Он выдержит такие скорости? − прокричал Кар сквозь рев мотора, а я обернулся и ободряюще улыбнулся загорелому, невысокому мужчину.

− Я уверен в этом ровно также как и в том, что я Джонни! − прокричал я что было сил и вновь уставился вдаль, на приближающиеся горы, разглядывая еле видимый дымок дизельходов каравана, которые оторвались от нас уже не на один километр.

− Врубаю?! — вновь закричал Кар, и я уже набрал в легкие воздуха чтобы прокичать в ответ, как воздух содрогнул детский крик.

− Врубай! Кар! — кричала во всю мочь Тера, как может кричать только ребенок. — Пусть ревет еще сильней!

− Врубай до пяти! — кричал я, вторя Тере, спешно добавляя. — Если температура не будет расти до семи, то на минуту крути, пусть выплюнет всю дрянь, что скопил внутри себя!

− Р-р- ра! — взревел двигатель и огромный дизельход начал ускоряться, не смотря на размеры и пять стотонных телег.

− Стра-а-а-ашно!− прижалась ко мне Тера, я покрепче схватил ее, смотря вдаль и чувствуя как бешено бьется её сердце, и вслушивался в сердце дизельхода. — Я хочу еще быстрее!

— Скоро, совсем скоро будет быстрее! — прокричал я в ухо Тере, перекрикивая ветер, что засвистел в ушах. — Двигатель запоет! И мы понесемся вдаль! Обгоняя птиц!

В глазах Теры уже пылал огонь, она, как и я не могла дождаться когда же металл, что сейчас грохочет, запоет свою песню о том что он жив и полон сил.

Огромные поршни уже не надрываются, как вчера, хоть я и чувствую что есть какой-то недочет, но пока не понял что и где не так, а выхлоп все равно воняет, не вся солярка сгорает, но вчера она воняла еще сильнее. Прочистка всех фильтров, кажется, помогла, насос качает ровно, главное чтобы форсунки ожили, но вроде они еще живы, хоть им было плохо уже несколько недель. И я догадываюсь, кто виноват в том что старенький, но крепкий дизельход преждевременно помирает, однако Кару о причине его неудач я говорить пока не хотел. Он заложил все, что у него есть, чтобы купить этот дизельход, и взял немаленький кредит у клана которому принадлежит не только этот караван и все дизельходы, а как минимум еще около пяти караванов и около сотни этих монстров на движетелях.

− Р-р-раааа! — взревел двигатель, с новой силой набирая обороты, семь телег по сто пятьдесят тонн каждая шли плавно, не тревожа грузы и пассажиров. Наш огромный дизельход все ускорялся, караван уже был виден вдалеке, и я видел, как дизельтяги начали набирать ход, будто боясь, что мы скоро сравняемся с ними.

— Догоняем! — закричала Тера. — Мы догоняем их!

— Мы их еще обгоним! — закричал я, чувствуя как огонь соревнования распаляется и в моей душе, что тихо требует мести за бессонную ночь в масле, мазуте, и ту боль в руках от ключа, гаек, карданов и гребанных фильтров. Мы накажем этих уродов, посмевших навредить этому движку! — Кар! Иди на обгон!

— Джонни, ты там рехнулся?! — заричал загорелый мужик, а из его кабины выглянула его жена и дети, они были в ужасе но в их глазах, как и у Кара, да и, казалось, у всех на нашем дизельходе, горело пламя азарта. — У нас не гонка, Джонни!

— Обороты?! Температура? — прокричал я.

— Пять семьсот! Восемьдесят градусов, — ответил мне Кар.