Владислав Конюшевский - Попытка возврата [Попытка возврата. Всё зависит от нас. По эту сторону фронта. Основная миссия]

— Держи, только смотри — он тяжелый.

Брусок был действительно тяжеленький — килограммов двенадцать. С другой стороны, чего бы ему не быть тяжелым — золото, оно всегда своим весом славилось! Вертя в руках желтоватый «гробик», я пораженно разглядывал двуглавого орла на нем и надписи с ятями. А Гек, избавившись от груза, заполошно вопил:

— Там этого — кучами! И царское золото есть и фашистское! Все помещение в ящиках! Слитки в маленьких, а в больших — разные кольца, серьги, монеты! Вот!

Что «вот», я сразу не понял, занятый разглядыванием трофея, и только подняв глаза, увидел, что Пучков, как Буратино, протягивает мне ладонь, на которой лежит пять золотых монет. Только это вовсе не червонцы были. Те — мелкие, а тут были крупные золотые блямбы с незнакомым мужиком на аверсе. Мужик был лохматый, бородатый, на тоненьких ножках и с палкой, которую венчал мальтийский крест. Наверное, это гульдены… или талеры. Хотя черт его знает — я этих талеров и в глаза не видел, просто название само на ум пришло. С тем же успехом это могли быть и невиданные мною соверены. Хотя нет, не соверены — это точно, надписи шли не по-английски.

Отдав слиток Змею и забрав монеты у Лешки, я принялся разглядывать желтые тяжеленькие кругляши. Марат, взяв один, тоже с удивлением крутил его в руках.

Суетящийся и подпрыгивающий Гек бегал вокруг нас, призывая поскорее вернуться в найденные закрома. В конце концов мне это надоело и, сунув монеты в карман, я сказал:

— Отставить «золотую лихорадку»! У нас на руках, если вы до сих пор не заметили, раненый «язык», поэтому бегать не будем, а пойдем медленно и печально. Да и командир ваш слегка ушибся при падении, — при этом я глянул на Шарафутдинова и он согласно кивнул, тоже не желая рассказывать о моем досадном промахе, — так что — никакого бега. Золото от нас никуда не уйдет! А сейчас вы спокойно расскажете, как вы его нашли и почему у вас такой непрезентабельный вид. Начнем с тебя. — Ткнув пальцем в Пучкова, я приготовился выслушивать его нормальный доклад.

— Вот, теперь сюда надо лезть!

— В эту щель?

— Да, только осторожнее — земля скользкая, а ниже — вода.

Освещая пролом в кирпичной кладке, я только головой покачал. Как они вообще додумались лезть сюда? Столбовая дорога в виде темного коридора уходила влево. А здесь была какая-то ниша, из которой вывалились кирпичи, обсыпалась земля и имелся черный провал куда-то вниз, откуда несло могильной сыростью.

— А вон там что?

Стоящий рядом Марат указующе посветил фонарем в сторону коридора.

— Там, — Змей пренебрежительно махнул рукой, — метров триста ход свободный, а дальше идут завалы. И в главном тоннеле, и в ответвлениях. Четыре отнорка, в которые метров на сто можно пройти, а потом — глухо.

Понятно… Хотя чего Шах про это вообще спросил? Пока мы тащились сюда, ребята все уши прожужжали о своей находчивости и смекалке. И как они пустые ходы быстро проверили. И как Жан уже на обратном пути сунулся в эту нишу и чуть не был погребен под грудой кирпичных обломков. Ему еще повезло… там ведь и крупные кирпичи помимо мусора были, поэтому радист сейчас периодически болезненно морщится и осторожно щупает бока и спину. Хорошо — голову уберег.

Объяснилась и странная мокрота братьев-акробатов — Змея и Гека. Леха просто съехал по земле и шлепнулся в воду. А вот пытающийся его поймать Женька скатился на пузе, влетев в обширную лужу вперед руками. Ныряльщик, блин! А потом, не желая зачерпнуть воду в сапоги, не стал разворачиваться, а при помощи Пучкова выполз, пятясь как рак.

Очередной раз сменив батарейку в фонаре, я прислушался к себе. Вроде нормально, вроде расходился… Место удара подлюги Артура еще болит, но вполне терпимо. Только первым в эту дыру все равно Козырева запущу. Пусть он меня там ловит. По ровным поверхностям я передвигаюсь нормально, но вот к акробатическим трюкам еще не готов. А Змей — кабан здоровый, поскользнувшегося командира поймать — ему раз плюнуть. Но если вдруг не удержит и уронит, то я его моментально награжу орденом Сутулова, с закруткой на спине.

Отдав грозное распоряжение Женьке, повернулся к остальным:

— Гек и Искалиев остаются с пленным. «Языка» не развязывать. Захочет в сортир — пустить, но глаз с него не спускать! А то у него напарник слишком уж резвый оказался. Глядишь, и этот фриц коленце какое выкинет. Понятно?

Остающиеся кивнули, показывая осознание серьезности момента. Ну еще бы! Как бы ни страдала моя гордость, но дело превыше всего, поэтому, пока мы шли, я рассказал, как именно прыткий немец подловил командира. Мужики против ожидания прикалываться не стали, а только головами крутили, выслушивая мое повествование. Так что сейчас охранять Феликса будут со всеми предосторожностями.