Владислав Конюшевский - Попытка возврата [Попытка возврата. Всё зависит от нас. По эту сторону фронта. Основная миссия]

— Это понятно. Непонятно, как вы оказались в подземелье.

— Просто дом племянницы разбомбили при последнем русском налете. Она погибла под руинами…

Феликс начал шмыгать, но Марат подзатыльником заставил его рассказывать дальше:

— После этого мы с Артуром жили у его знакомого. А когда город пал, Артур сказал, что русские убьют всех бывших эсэсовцев, но он, как родственник, поможет мне спастись…

Когда Гильденбрандт ляпнул про разбомбленный дом, я несколько удивился, зная, что наши город не обрабатывали. Поэтому попросил уточнить, в каком доме жила его сестра.

— Луиза проживала на Мариненштрассе двенадцать. Это рядом с фортом, на который были сброшены очень большие бомбы. Ее дом оказался слишком близко к основной цели…

Хм… На въезде в город я действительно видел руины возле форта. Наверное, этот фриц о них и говорит. Но как у него все замечательно сходится! И главное — свидетелей никаких не осталось. Там даже соседей опросить вряд ли получится — тяжелые бомберы вместе с фортом раскатали чуть ли не целый квартал. Хотя…

— Где работала ваша племянница?

— Она не работала. Артур был против этого, выступая за три «К» [21] Kinder, Kitchen, Kirche — дети, кухня, церковь ( нем .). для женщины. Сам же он служил в СС-штандарт «Курт Эггерс», в чине оберштурмфюрера.

Что?! Этот хмырь пытается мне втереть, что человек, обладающий подготовкой ведущего инструктора террор-групп, был обычным журналюгой? От такого заявления я вытаращил глаза, но быстро взял себя в руки, продолжив допрос:

— А про подземелья он откуда узнал?

— Не знаю. Когда русские вошли в город, я очень испугался и пошел за ним, не задавая лишних вопросов. Мы и трое его сослуживцев несколько дней прятались в разрушенном доме, но потом нас обстрелял патруль и меня, уже раненого, перенесли сюда.

— Через ход в колодце?

— Нет, тот вход был замаскирован в подвале большого гаража на Фридрихштрассе.

Блин! Как у него все гладко получается — обычный гражданский, который прилип к родственнику и оказался в крайне двусмысленной ситуации. И подкопаться вроде не к чему — легенда очень хороша!

На все прочие вопросы пленный отвечал так же охотно и быстро. И глаза были честные-честные. Я не верил ему ни на грош. Шах, похоже, придерживался моего мнения, так как через десять минут допроса сказал:

— Врет как сивый мерин!

Я тут же откликнулся:

— Однозначно — брешет. Даже не учитывая других моментов, ты мне скажи, какой идиот в здравом уме будет говорить нам про службу в СС? Пусть даже во вспомогательных частях. Это может делаться лишь для того, чтобы объяснить татуировку под мышкой. Кстати, надо глянуть, что у него там за тату.

Марат кивнул и, развязав веревку, приказал Гильденбрандту:

— Раздевайся!

Тот, врубившись, что мы ему не врачебный осмотр устраивать собираемся, штаны трогать не стал, а скинув пальто и пиджак, принялся расстегивать рубашку. В конце концов разоблачившись и сразу же покрывшись гусиной кожей, он поднял левую руку. Осветив фонарем букву группы крови, я довольно сплюнул и, повернувшись к Шарафу, спросил:

— Ну что скажешь?

Напарник, который тоже осмотрел татушку, удовлетворенно ухмыльнулся:

— Я же говорил, что врет! Он нам трындел, что попал в СС по тоталке. А там, во-первых, далеко не всем группу крови проставляют, а во-вторых, ее уже два года делают только латинским шрифтом. А тут мы имеем готический! И это значит, что наш Феликс, как ты любишь говорить — «лапшу на уши вешает»!

Умница, Марат! Вот что значит иметь большой опыт и не спать на лекциях. Немец, наверное, на лопухов рассчитывал. Думал, что даже если его в «СМЕРШ» сдадим, то и там эта история прокатит. Только недодумал, что лопухи у нас практически все закончились. Может, при большом скоплении народа на фильтрах ему удалось бы отмазаться, но в случае с нами сыграл роль еще и психологический фактор. Документы у Гильденбрандта чистые, сам он человек гражданский. Спрашивается — зачем под землю полез? Поверил свояку? Но ведь оберштурмфюрер СС-штандарт «Курт Эггерс» не мог не знать, что опасность его родственнику не грозит. Тем более что этот самый «Курт Эггерс» является подразделением военных журналистов, которые прекрасно знают, что почем.

Только меня всерьез терзают смутные сомнения по поводу армейских борзописцев. Этот Артур, судя по подготовке, такой же журналист, как я племенная корова Зойка. Чтобы из настолько неудобного положения успешно атаковать, годы тренировок нужны. Даже я не решился бы бить в промежность, по которой легко можно промахнуться, а влепил бы по надкостнице. Но этот немец не просто ударил, но еще и развернул меня так, чтобы я собой заслонил его от Шаха. И сам момент атаки был выбран просто потрясающе — надо же было настолько молниеносно воспользоваться падением фонарика! А уж то, как он с меня автомат сдернул…