Андрей Валентинов - Нестор [litres]

Рецидивист Вайс горестно вздохнул:

– Обижаете, господин начальник! Или я без понятия?

Директор скривил губы.

– Поглядим. За тобой следить будут, Вайс, так что ты работай – и бойся! Из «блока» тебя переведем, отныне подчиняешься только мне.

Поглядел, словно плюнул:

– Па-а-ашел!

Иоганн Вайс сидел на корточках, прислонившись к холодной стене. Ноги не держали, а всего-то выпил кружку чая и угостился бутербродом с тушенкой. Отвык от еды… Хорошо хоть в покое оставили, на работу только завтра с утра.

Он вдруг понял, что Фостер Три Колеса чем-то напоминает дядю Николая из школьного гаража. Тоже отставник, суровый с виду, но не вредный и справедливый. При таком можно выжить. О большем пока не мечталось.

– Привет, Шпицмаус!

Парень в полосатой робе, присев рядом, толкнул плечом. Вайс почему-то не удивился.

– Привет, Майсель! А я голову ломаю, кто за меня директору поручился?

Бывший сосед по палате махнул рукой.

– Понял – и забудь. Меня к тебе люди прислали. Ты хоть представляешь, куда попал?

– Много машин, – задумался Вайс, – много груза… Будем возить сало?

Майсель хохотнул.

– Ну ты и скажешь, Шпицмаус! Почему именно сало?

Номер 30970 улыбнулся – впервые за много-много дней.

– Я беру килограмм сала, даю тебе, ты еще кому-то. Сало никуда не делось, но пальцы-то наши…

– Именно, – очень серьезно кивнул железнозубый. – Разбираешься, землеройка, недаром я за тебя слово сказал. Воровать по-наглому не будем, слишком опасно. И без нас воруют – свист стоит. На таком «кацете», как Бухенвальд, миллионы нажить можно, даже сейчас, когда заводы еще не работают. Строительство для тех, кто понимает, – золотое дно. Материалы, бензин, рабочая сила… Большие деньги, ясное дело, гребут большие начальники, но и людям кое-что достается. Ты пока механик, но это – пока.

На этот раз Вайс задумался всерьез.

– Майсель, сколько надо денег, чтобы спасти человека?

Тот ответил не сразу.

– Если дело не на контроле у коменданта, от двадцати марок до сотни. Нужных крыс в канцелярии я знаю… Нравишься ты мне, Шпицмаус! Правильно мыслишь, по-людски. Только для начала сам на ноги встань, иначе ничего не осилишь.

– Встану…

Иоганн Вайс понял, что ошибался. Выжить самому – только первый шаг, самый, самый первый. Пусть это и Город Солнца, построенный теми, в ком не осталось ничего человеческого…

Люди остаются людьми.

В дверь постучали, и Соль выключила радио. Встала, взглянула в зеркало… Ладно, и такую съедят! Хорошо хоть, платье надеть догадалась. Пока шла к двери, успела удивиться. Зачем стучать, если заперто, причем снаружи?

…Проснулась рано, за окном – белая заря. Сколько спала, не помнила. Да и спала ли? Свет лампы в глаза, вопросы, повторяемые в сотый раз, дикая боль в висках. Потом ей, кажется, сделали укол. И все.

Тем не менее, проснулась, живая, пусть и не вполне. Долго стояла под душем, затем нашла в себе силы одеться, а вот причесаться забыла. Сейчас кого-то напугает.

Потянула за дверную ручку. Открыто однако! Отступила на шаг.

– Dobroe utro!

Поздоровалась женщина, но первым через порог перебрался мужчина, очень большой, представительный, с круглой, словно бильярдный шар, лысой головой. На носу золотом светилось пенсне. Мешковатый, хоть и дорогой ткани костюм сидел плохо, словно с чужого плеча. Взгляд… Соль едва удержалась, чтобы не попятиться.

– З-заходите, пожалуйста.

В ответ гость засопел и поправил пенсне. Тем временем в комнату вошла женщина в строгом сером платье с такой же серой сумкой в руках. Сколько лет, не поймешь, то ли двадцать пять, то ли все сорок. Стальные очки, бесцветные глаза.

– Доброе утро! – повторила она уже по-немецки, без малейшего акцента. – Инстанция желает узнать, как ваше самочувствие, госпожа Керси?

Соль сглотнула. Какая инстанция? Или просто Инстанция? Имя такое?

– Доброе утро! Инстанции передайте, что «вигилия» – это средневековая пытка, нам в школе рассказывали. Больше трех суток человек не выдерживает. Меня, кажется, на сутки не хватило.

Стеклышки очков равнодушно блеснули.

– Инстанция оценит вашу эрудицию. Сотрудники, которые вели допрос, будут наказаны.

Мужчина издал какой-то странный звук, отдаленно похожий на рычание. Гостья на него даже не взглянула.

– Инстанция желает также знать, отдаете ли вы себе отчет, госпожа Керси, что являетесь опасным секретоносителем? Любое ваше неосторожное высказывание будет иметь крайне тяжелые последствия и для СССР, и для вас лично.