Дмитрий Манасыпов - Крысы Гексагона

Время все ближе к отбою, и нам пора подводить итоги декады.

– Ну что, мужчины, подобьем результаты? – Смола довольно скалится. – Желтый, друг, ты нам нужен…

Желтый нам очень нужен. Отыскать в Гексагоне бумагу для записей сложно – точно так же, как и то, чем писать. Потому-то нам и нужен Желтый. Главная ценность Желтого – его голова, почти что жесткий диск с программами типа калькулятора. Желтый старательно скрывает это умение – ибо выделяться из толпы ну его в жопу. Это вбито в нас с Малолетки. Желтый помнит многое – а считает, сдается мне, даже быстрее какого-нибудь контроллера. Феномен в башке у человека. Желтого могли взять в капо – но он у нас анархист. Любимчик сразу и Дока, и Армена. Они жуть как любят совать ему редкие умные книжки и просвещать собственным интеллектом. И потому Желтый, жмурясь, как сукин кот, с удовольствием цитирует Прюдона, Бакунина и даже Че Гевару. Брат Желтый всегда открыт для борьбы, и захоти я устроить бунт – в первую очередь перетер бы с ним. Башка Желтого просчитывает сразу многие варианты событий и потому он опаснее, чем Смола или Пан. Да, пожалуй, и любого из бугров нашего модуля.

Сейчас Желтый станет подбивать улов за декаду и проводить калькуляцию. Делить у себя в башке на нужное здесь и сейчас, на отложенное на черный день, на бартер и для личного пользования. В Норе есть собственный курс наших твердых валют – но если мне, например, он совершенно непонятен, то Желтый и его хитрый шахер-махер с хабаром обеспечивают нас баблишком для удовольствий в Норе.

– Нож отдаем Граверу, – говорит Желтый. – Это практично. С Гравера получим уважуху в виде нормальных зомбачьих носков. Он мне маякнул. У него там со складскими срослось – обещал отложить пару пачек.

Я уныло киваю. Мессер [7] Мессер (жарг). Нож. по мне, лежит в руке как влитой, я с удовольствием лапаю его красивую рукоятку и любуюсь серрейтором на клинке – шедевр, сука! – но, положа руку на сердце, эта цацка мне без надобности. Желтый прав – отдать нож Граверу, бугру дружественного Двадцать первого, – практично. Мне нравится мессер – но еще больше мне нравится носить носки.

Есть и еще один затык – и он куда важнее, чем две пачки носков. Держать в камере запрещенное – себе дороже. Капо любят поживиться на наш счет, закрывая глаза на запреты, – но и у капо есть инструкции и обязательства, которые они не станут игнорировать. У нас в распоряжении есть две нычки – одна известная всему отряду и вторая, где самое нужное и дорогое. В первой мы собираем всякое барахло, во второй ныкаем сокровища. Если первая нычка обнаружится – нам будет нехорошо. Но есть варианты. Если же найдут вторую и в ней нароют там раскладной мессер – нам край без вариантов. Доклад машинам идет сразу, и те не церемонятся, вырезают камеру через одного. Это даже не желтая метка на робе, которая как последнее предупреждение. Это – расстрел. И заполнение электронной карточки отчета, отправляемой через Главглава Смотрящему.

– С ножом определились, – кивает Смола. – Желтый, брат, продолжай.

– Карандаш отдадим Армену, – продолжает Желтый. – Взамен попросим, чтоб перетер с капо о переводе молодняка с Малолетки. Так, что ли?

Мы дружно киваем. Мы – Общие работы, и пополнение нам нужно: дела-то подкидывают разные. Да и возместить потери после неудавшегося тырева не помешает.

– И ремень с жигой. С жигой еще определимся до следующего мена – а ремень нужен Ящеру. Отдадим просто так. Безвозмездно. В виде уважухи. Ящер правильный пацан, за ним не заржавеет.

Мы снова киваем. Если Желтый так считает – пусть так и будет.

– Ко мне вчера Котлет подходил, перекинулись словечком, – говорит Пан. – Просил его малость подогреть. Нужно пяток зомбачьих рационов, ихний главкапо задачу поставил – а добыть они не смогли. Завтра крайний день. Что порешаем?

– Кореша не бросим, – кивает Смола. – Слышь, Желтый. Есть у нас в заначке?

Брат Желтый кивает. Есть. И не только это. В заначке у нас достаточно – и подогреть Котлета, главбугра Семнадцатого отряда, дело нужное, правильное и братское. По понятиям. Мы стараемся поддерживать тех, кто с нами в ладах – придет время, и от них, мы уверены, тоже можно ждать ответной уважухи.

На этом дележка подходит к концу, и слово берет Смола.

– Охотников будем мочить, – безо всяких предисловий говорит он.

Это ожидаемо – зря, что ли, я тырил провода. Но вот причина мне неизвестна. И еще – количество. Там же десять человек было!