Иван Булавин - Проводник в будущее [СИ]

Отбор исправных патронов занял у него едва ли не полдня. Понятно, что визуально не определить, какой патрон сработает, а какой даст осечку, тут лотерея. Зато можно избавиться от тех, что имеют пятна ржавчины, царапины, вмятины, болтающуюся пулю. В итоге, после долгой работы, перед ним на небольшом журнальном столике стояли сто пятьдесят относительно исправных автоматных патронов. Ещё раз пробежав глазами, он утёр пот со лба и начал быстро набивать магазины. Хотелось спать, ночь выдалась бурной, Полина, хоть и по принуждению «общества», но постельные развлечения любила, да и у него после долгого воздержания запасы энергии были немалые. Вот только злоупотреблять гостеприимством этих людей он больше не хотел. Нужно идти вперёд. Там его цель. Даже Цель.

Вот только прежде, чем он доберётся к этой цели, следовало взглянуть на лагерь неизвестных сектантов. Кто они такие? Какой идеологии придерживаются? Ничего хорошего он не ждал, само собой, мародёры, насильники и (вполне возможно) каннибалы. И староста зря обольщается тем, что их пока не трогают. Тронут. Ещё как тронут. Община не так велика, люди часто выходят, вечно сидеть в крепости никак не получится. Через некоторое время люди перестанут возвращаться из рейдов, потом придут парламентёры, предложат чем-нибудь поделиться (например, женщинами), а потом и для штурма время подойдёт. Оружие у них теперь есть, да и с боеприпасами проблем быть не должно.

Если сейчас им по двадцать, то Катастрофу они застали первоклассниками. Кто-то их воспитывал, уголовники, спятившие вояки, или просто старшие пацаны. Воспитателей теперь нет, можно предположить, что они же их и убили, и остались эти дети одни. Большие и жестокие дети, не знающие другой жизни и умеющие только мучить и убивать. Вряд ли у них хорошая подготовка, но её недостаток они компенсируют смелостью, которую проще назвать отмороженностью. Наверняка в их среде есть культ героической смерти, а павшие в бою совершенно точно должны попасть в какой-нибудь рай.

Если там, в Башне, сейчас появилась настоящая власть, нужно будет первым делом зачищать подобные образования. И не брать в плен, не перевоспитывать, а просто истреблять. В своём путешествии по стране, он насмотрелся вдоволь на то, что способны делать люди. Есть бандиты, которые регулярно грабят соседей или собирают с них дань, есть те, кто живёт исключительно своим трудом, применяя оружие только для самозащиты, но и они, при необходимости не побрезгуют отжать добро у соседа, если оно очень плохо лежит. Святых вообще сейчас нет, их ещё в самом начале перебили. Но есть и те, кто даже на этом фоне выделяется, те, кто, однажды хлебнув человеческой крови, уже не может остановиться, кто живёт с одной единственной целью — уничтожать живое, те, кто объявил войну всему человечеству и не успокоится, пока последние из выживших не лягут в землю.

А сейчас нужно разведать, прийти, посмотреть и уйти. Больше он ничего не планирует. Это будет просто. Чтобы перебить отморозков не хватит и десяти таких панцирей, на этот счёт он не обольщался. Подготовка у него неплохая, да и просто многолетний опыт жизни в постоянной войне дорогого стоит, но здесь он будет бессилен.

Закинув на плечи изрядно потяжелевший мешок, он присоединил магазин к автомату и направился к выходу. К воротам провожали его двое, те, с кем он успел недолго пообщаться. Староста поселения Борис Иванович и Полина.

— Вы к нам ещё зайдёте? — спросила девушка, которая ради проводов даже немного накрасилась.

— Обязательно зайду, — Панцирь улыбнулся.

— Не о том думаешь, — проворчал в её сторону староста. — А зайти не забудь, скажи им там, что мы готовы под них пойти, с удовольствием. Нам анархия эта уже давно поперёк горла. Если нужно, мы и переселимся поближе. Понадобится, так мы и работать, и воевать сможем, пусть только задачу поставят.

— Я пока сам не знаю, насколько там всё серьёзно, — пожал плечами Панцирь. — И тоже надеюсь.

— Иди с богом, — выдохнул староста, — а отморозков этих всё же стороной обойди. Ну их к дьяволу, потом разберёмся.

Панцирь ничего не ответил, только поправил на спине мешок, неглубоко поклонился людям и направился к выходу. Снова послышался противный скрип ручной лебёдки, автобус отъехал в сторону, открывая ему выход в мир.

Снова дорога, если можно так назвать мрачное весеннее месиво. Впереди стоял редкий лес, когда-то тут были дома, дороги, фонари и заборы. А теперь природа постепенно отвоёвывала своё обратно. Между тонкими стволами берёз тут и там проглядывали остатки асфальта, куски бетона или кирпичная кладка. Пройдёт ещё десять, двадцать, тридцать лет, и от всего этого останутся только воспоминания. И хорошо, если ещё живы будут люди, способные эти воспоминания хранить.