Влад Поляков - Eastерн - Закон калибра 9 мм

Сочувствовать? Глупо. Этот человек в пустых словах не нуждается, да и на кой нужно сочувствие, даже если и не фальшивое, абсолютно чужого человека. Тем паче, если ты не жертва, а сильная личность, сумевшая не просто выжить, но и воздать кому надо и как следовало.

- Почему именно «копатели»? Не самый… очевидный выбор.

- Я призрак… Имя моё, а вот фамилия и всё остальное в паспорте – это позаимствованное.

- Откровенно.

- Плевать. Если что, я покину этот город и окажусь в другом.

- Любом?

- Нет, - а вот сейчас на лице промелькнула настоящая, идущая от самого нутра ненависть. – Там, где нет родной крови, я могу появиться лишь как палач. Другого не будет. Я видел, я знаю. Так везде. Где-то творится ужас где-то он только на пороге. В ином месте лишь страх, но и от него надо бежать. Бежать, потому что предали, бросили, променяли на видимость. Дружба народов! Ложь! Они дружат, лишь когда над ними стоишь с кирпичом. Готовый выбить зубы или проломить череп. Выронишь кирпич, отвернёшься… Знаешь, какие плакаты я видел там. в Душанбе?

- Ты скажешь.

- Скажу. «Русские, не уезжайте. Нам нужны рабы!». Так было, так есть.

Киваю, ибо не просто верю, но и знаю, обеими частями памяти и самой личностью. Равно как и то, что властям что тогда ещё совдепии, что нынешнего, хм, «государства», на это плевать. Давно, аж с семнадцатого года.

- Копатель… Я не копаю или копаю, но редко, - вновь заговорил Призрак. – Смотрю, слежу. Не люблю, когда пытаются обмануть, пытаются отнять у товарища. Надо держаться вместе, не враждовать меж собой. Иначе чужаки придут и перережут. Они любят резать. Сначала перехватывают горло, как барану. Потом отрезают и саму голову. И носят… за волосы. Носят и кричат. Разное. Я не знаю их языка и не хочу знать. Но крики… Их не забыть. Зато как они кричали, когда огонь пожирал их тела. Эти крики заглушали в моей памяти те. Я рад был их слышать. Но это было давно… Может мне их не хватает? Не знаю…. наверное.

Сорванная психика у человека? напрочь сорванная. А ведь он хоть и недоучка, но медик. Более того, по психиатрической части двигался. Посему должен понимать степень протекания собственной крыши. Понимает ли? Может да? может не очень, возможно и вовсе старается об этом не думать. В любом случае, мне важно не это, совсем иное, более практическое.

- Там да, мерзость и ужас. Потому и месть, потому и появление здесь, где государству плевать тогда было, да и сейчас ничего не изменилось. «Копатели» дают возможность заработка, и нет необходимости общаться с людьми, когда их много. И Француз тебя вроде как очень ценит, но вот с твое стороны отношение куда сложнее. Хотелось бы узнать, почему так? Не настаиваю, разумеется, но был бы признателен за честный ответ.

- Я не подчиняюсь, я лишь принимаю предложения. Или не принимаю, если они мне не нравятся. Он это знает, это не секрет. Знает и никак не хочет понять.

- Зато я как раз хочу понять те рамки, за которые ты не выходишь. Расскажешь?

Чем хороши люди с малость – или совсем не малость - сдвинутой крышей, так это своей готовностью донести до остальных собственную точку зрения. Иногда они делают это с ходу, к другим сперва надобно найти нужный ключик. К Призраку как раз ключ требовался, да не самый простой. Далеко не каждый согласился бы сидеть в загаженном мусорном овраге, есть сосиски с печёной картошкой, сидя на приспособленном под табурет куске ствола и беседовать то о психологии, то об омерзительных событиях на территориях национальных республик бывшего СССР. Я сей предварительный этап прошёл, вот меня и сочли достойным изложения собственной картины мира.

На самом деле, картина была проста как апельсин. Насмотревшись ужасов в Душанбе, увидев и намертво впитав в себя картины слабости тех, кто никак не ожидал резни всего русского населения, Григорий Самойлов, тогда ещё не Призрак, раз и навсегда вбил себе в голову не поднимать оружия против родной крови, иначе как в целях самозащиты. Равно как и идущую от самого сердца и души ненависть к тем, кто вырезал его семью, друзей, просто знакомых. Вот и все его рамки, простые и понятные. Француз же… Глава «копателей» просто отказывался серьёзно воспринимать заскок столь полезного человека. с упорством бьющегося о стенку барана пытаясь предлагать ему участвовать в ситуациях, когда вполне могли сложиться конфликтная ситуация между теми, кого Призрак считал пусть не роднёй в привычном понимании этого слова. но «родной кровью» в плане этноса. Отсюда и сложности в их деловых отношениях.