Влад Поляков - Eastерн - Закон калибра 9 мм

Изучение и заняло то всего несколько секунд, но явно было замечено. И ровный голос Призрака стал тому свидетельством:

- Изучил? Я не мешаю. Если тебе нужно – смотри, предполагай.

- Хм, любопытно. Обычно не понимают, когда я пытаюсь психопортрет составить.

- Фрейд, Юнг, другой кто как основа?

- Старина Юнг. А полоумный кокаинист и псих Зигмунд Батькович Фрейд, если чем и славный, то распространением в Европе кокаина, идёт непосредственно лесом в направлении пожилого зайца с целью сосать его плешивую… лапу. Откуда?

- Психиатр. Недоучившийся из-за известных событий в Душанбе и не только там.

Вот даже как. Быстрый взгляд в сторону Тротила, но тот лишь пожимает плечами. Не в курсе. Понятственно. Тогда парочку интересных вопросов задать, по тому самому Юнгу, благо мастер в исследовании уровней человеческого разума мне неплохо известен. Откуда? Даже вопрос такой задавать не собираюсь, ответ ведь одновременно и ясен и туманен.

Пять минут небезынтересной беседы и никаких сомнений не остаётся. Призрак действительно мало-мало понимал в психологии. Что насчёт психиатрии, за это не скажу, но его слова о том, что у меня явно прослеживается повышенная тревожность и нечто близкое к параноидальным тенденциям… Ну да, есть такое, только спорить даже мимолётно не собираюсь. Сопутствующее, если можно выразиться, явление при ведении определённого образа жизни. Примерно это я и высказал Призраку, попутно полюбопытствовав:

- А почему именно Призрак?

- Потому что как привидение. След от себя прошлого, себя истинного, - глухо так прозвучало, но с толикой горечи. Первая эмоция, хотя и слабая, с трудом уловимая. - Картошка готова и сосиски уже исскворчались. Будете или?..

Вечер, жрать охота, - не стал отказываться Вадим.

Я? Тоже отнекиваться не собирался, к тому же не хренью какой накормить пытаются, а вполне себе приличным вариантом, пусть и приготовленным в спартанских условиях. Радовало ещё и то, что посуда была не абы какая, не грязная, а пластиковая, одноразовая. Стаканчики, тарелки. Вот вилок не имелось, но сей нюанс никого из собравшихся не волновал. Нож у каждого при себе имелся. Нож – это вообще, как по мне, важнейший аксессуар, что необходим большинству уважающих себя людей. Инструмент, так сказать, широчайшего спектра применения, от сугубо мирного до непосредственного боевого.

Есть в приготовленных на настоящем костре блюдах, даже самых простых, своя особенная прелесть. Шашлык, запеченное в углях или на углях мясо, рыба, грибы… Картошка опять же, если не передержать. Даже те самые банальные сосиски – при условии, что доля мяса в оных хоть сколько-нибудь приличная – могли пойти на ура. Собственно, так они и пошли. Под продолжение разговора о психотипах юнгианских, равно как о понятии самости, она же ид, которую, как по мне, именно Юнг верно и правильно поместил в центр всего и отнюдь не считал эту часть личности чем-то темным, что надо держать под предельным контролем и непременно забарывать самым злобным образом. Бедняге Вадиму, от психологии далёкому, пришлось немного поскучать. Ничего, потерпит, сейчас он играет роль этакого медиатора, возможного сглаживателя нестыковок и решателя недопониманий между мной и Призраком.

Наконец, от тем посторонних, ни к чему не обязывающих, перешли потихоньку к более важному. Для начала к относительно отвлечённому.

- Почему овраг, костёр, мусор если не под ногами, то поблизости? Ты же не бедствуешь, мы тоже.

- Из земли вышли, в неё и уйдём, когда время придёт, - вымолвил Призрак, - вороша палкой угли и добавляя в костёр ещё несколько заранее наломанных сухих веток. – Здесь тихо. Нет города, нет людей, их гомона. Я не люблю толпу вокруг. Толпа – это зверь. Лютый, но нерассуждающий, управляемый теми, кто умеет её использовать. Ещё хуже, когда эта толпа и по отдельности не сильно от зверей отличается.

- Морлоки?

- Морлоки, - эхом отозвался Самойлов. – А многие их тех, кого я знал, стали почти элоями. Не отупели, сохранили разум, но ослабели, забыли, что лишь пока в руках сила и в голове воля, ты не станешь теми, кого сожрут морлоки, когда почувствуют свою волю. Волю быть зверем. Волю упасть вниз, в ту самость, в тот ид, который остаётся, когда не развиты более высокие слои. Я это видел. Я не успел их спасти. Только отомстить. Не всем, может даже не тем, но… А какая разница? Кровь врага помогает ранам души закрыться. Твой друг, Тротил, - кивок в сторону Вадима, - он должен был рассказать. Я не скрываю свою боль.