Владимир Тимофеев - Лидер с планеты Земля

Экселенса Анцилла знала: для всякого претендента лопнувшая «струна» означает мгновенную гибель, а отказ от борьбы — суд и позор. В шести предыдущих случаях ни один претендент борьбу не оставил, все дошли до конца, для всех ритуал закончился смертью. Причина простая — насколько бы прочными ни были их личные «струны жизни», фора и лучшие навыки в применении силы Ан-Заф играли за их соперников.

Герцог Галья пользоваться силой умел, И если бы глава дома Ван Тиль решилась на поединок чуть раньше, хотя бы месяц назад, она бы и вправду не имела ни единого шанса.

Сегодня всё было по-другому.

Барьер. Слово, которое страшило практически всех во Вселенной. И которого герцогиня боялась так же как остальные. Раньше боялась, пока не встретилась с Диром.

Только благодаря ему, с регентом она боролась на равных.

Сила барьера оказалась сродни Ан-Заф, а возможно они вообще были разными проявлениями одной и той же энергии.

На каждый «удар» соперника Анцилла отвечала более точным, более выверенным и соразмерным, и в какой-то момент она вдруг почувствовала, что роли поменялись, и теперь уже не её, а регентская «струна» натягивалась всё сильней и сильней, становясь всё ближе и ближе к пределу. Боль превратилась в оружие , а с трашный для всех «барьер» — из проклятья во благо.

Но даже сейчас, несмотря на близость победы, за каждый пройденный цикл ей приходилось платить годами собственной жизни. Кожа старела, на лице появлялись морщины, на голове — седина, суставы похрустывали, дряхлеющие на глазах мышцы болезненно отзывались на любое движение, сердце работало с перебоями, в лёгких что-то хрипело, временами становилось трудно дышать…

Наверное, всё-таки хорошо, что Дир её уже не увидит. Такого позора она бы просто не выдержала… Жаль, что он тоже уйдёт из жизни, считая её предательницей.

Но это не страшно. Она за него отомстит.

Семьдесят и один день власти над Великой Империей зря ни для кого не пройдут. Каждый получит то, что заслуживал. А после ей будет уже всё равно…

Громкий хлопок с другой стороны арены экселенса встретила почти без эмоций. Рухнувший на песок Дарий её не интересовал. Струсил, оказался слабее, испугался возможной смерти, выпустил невидимую тетиву, проиграл — туда ему и дорога. С его прегрешениями будет теперь разбираться имперский суд, а ей хватит пока и других забот.

— Убейте! Убейте скорей эту гадину! Стреляйте в неё, я приказываю… — вопил что есть силы герцог, вывалившись за пределы площадки для поединков.

«Какой же ты идиот, Дарий, — мысленно выдохнула Анцилла. — Того, кто находится в зоне Ан-Заф, убить невозможно».

Отпустив столб, она устало опустилась на землю. Ритуал завершился. Пелена над бордюром стала почти прозрачной, как покрытое пылью стекло. Экселенса могла теперь видеть тех, кто снаружи, а те, кто снаружи, могли видеть её. Но герцогиня на них не смотрела. Она смотрела сейчас только на свои руки. Дряблые, старческие, с тёмными пигментными пятнами.

«Старуха… Страшная, злая старуха… Какое счастье, что это совсем ненадолго…»

За тонкой полоской тумана гремели оружием, лязгали сочленениями брони.

— Убейте! Убейте её! Стреляйте! — продолжал верещать низложенный регент.

Десантники майора Вирстафена окружили площадку, прикрыв её спинами и взяв лучемёты и плазмоганы на изготовку. Гвардейцы расположились чуть дальше, тоже подняв оружие, но открывать стрельбу пока не решались.

В районе дверей что-то вдруг громыхнуло.

Тяжёлые створки с грохотом упали на мраморный пол.

— Не стрелять! Смирно! Оружие наземь! — прогремело под сводами.

Анцилла вскинула голову и тут же, закрыв руками лицо, буквально сжалась в комок.

«Боже! Как стыдно… Как же мне стыдно…» — галопом проносились в мозгу ужасные, отдающие безумием мысли…

В зале стало внезапно тихо, словно кто-то невидимый вдруг разом выключил звук.

А затем послышались чьи-то шаги.

Кто-то прошёл от двери через весь зал, с лёгким шелестом, но без всякого напряжения проник сквозь защиту арены и остановился около съёжившейся у столба герцогини.

На плечо ей легла чья-то рука.

— Ну, здравствуй, моя экселенса, — тихо проговорил до боли знакомый голос…

Официальным ответственным за приём трофеев и пленных я назначил капитан-бригадира Виллема. Кому, как не лично командующему нашими силами у Мегадеи получать свою долю триумфа от выигранной битвы? Пусть материальные потери были большими, можно сказать, колоссальными, но и победа оказалась поистине грандиозной. Более сотни доставшихся нам вражеских кораблей, из которых около тридцати — боевые, увеличивали наш орбитальный и межгалактический флот раза примерно в четыре.