Иван Булавин - Студент

Поднявшись наверх, я осмотрелся. Сердце окончательно ушло в пятки. Что за?.. Окружающий пейзаж был мне незнаком. Совсем. Никаких гаражей. Только два частных домика. Старых, словно уже лет пятьдесят тут стоят, а дальше полупустой кирпичный дом, что был когда-то жилым, но сейчас определённо стал заброшенным. Пустые окна с выбитыми стёклами. Что это вообще?

Мне стало не хватать воздуха. Я присел на корточки, сделал несколько вдохов, после чего снова встал. Что теперь делать? Заблудился в собственном городе, в собственном районе, где знаю каждый столб. Логика подсказывала, что стоит вернуться обратно, пройти по своим следам и выйти на той стороне. Вот только, присмотревшись, я понял, что на той стороне всё тоже изменилось. Более того, вместо домов и гаражного кооператива, там шли огромные опоры ЛЭП и железнодорожная ветка, которых там отродясь не было, и быть не могло.

Нет. Так нельзя. Надо идти вперёд, встретить кого-нибудь и… Что? Седалищный нерв подсказывал, что встречу я только очередные неприятности. Снова несколько раз глубоко вдохнув, я решительно двинулся вперёд. В голове появилось единственно верное решение. Тот газ был психотронным. Или психотропным? Неважно, я надышался и теперь у меня галлюцинации и потеря ориентации в пространстве. Такой эффект обычно длится ограниченное время и когда-нибудь пройдёт. Ну, или даже проще. Я хапнул газа, потом память отключилась, я брёл вдоль ручья и забрёл куда-то вдаль, а потом пришёл в себя, ничего не запомнив. Увы, поглядев на часы, я вынужден был эту версию отмести, как несостоятельную. Время шло своим чередом, никакого разрыва не наблюдалось.

Домики выглядели покинутыми, но осмотреть их всё же стоило. Вдруг, найду что-то полезное. Оба были окружены ветхим забором из полусгнивших досок. Я легко перелез через него, прислушиваясь, не раздастся ли поблизости собачий лай. Собак здесь не было. Людей тоже. Осторожно обследовав огород, я пришёл к выводу, что там ничего не садили уже пару лет, одни только сорняки.

Стараясь не шуметь (кеды по-прежнему предательски хлюпали), я подошёл к двери. Открыто. Заглянув внутрь, я оказался в сенях, где не было окон, а потому стояла темнота. Распахнув пошире входную дверь, я шагнул дальше, открыл вторую, потом, оказавшись в жилом помещении, осмотрелся.

Звать хозяев было бессмысленно. Собственно, хозяин, точнее, то, что от него осталось, лежал передо мной. Кучка костей, в которой с трудом угадывался человеческий скелет. На черепе были странные царапины, его обглодали, причём, явно не крысы, кто-то с острыми зубами, как у крокодила. Стало ещё страшнее. На побеленной стене осталось огромное бурое пятно. Немного успокаивал тот факт, что трагедия произошла давно, явно с полгода назад, даже, наверное, больше.

По логике следовало обыскать дом, найти что-то полезное, возможно, оружие, но мне не слишком хотелось здесь находиться. Осторожно, стараясь не шуметь, я закрыл дверь. Надо уходить, только осталось с направлением определиться. Кстати, а собака в доме была. Вот натянута толстая стальная проволока, а к ней прикреплена цепь. Ошейник порван и тоже заляпан бурым. Не повезло пёсику.

В большой дом я не пошёл. Исходя из того, что большинство окон выбито, там уже поработали мародёры, а следовательно, ловить нечего. Да мне, собственно, пока ничего и не нужно, только информация. Да ещё немного пить хочется.

Дом я обошёл слева, уже подходя к углу, я услышал, как оттуда раздаются какие-то звуки. Там кто-то был. Я сделал шаг дальше, но тут понял, что звуки эти мне вовсе не нравятся. Плохие звуки. Какое-то урчание, чавканье, хлюпанье. Ничего хорошего такие звуки точно не обещали. Я некоторое время стоял неподвижно, потом, наконец, набрался смелости и выглянул.

Лучше бы я этого не делал. От увиденного мне стало не просто страшно, в желудке появилась ледяная глыба, голова закружилась, а внизу живота предательски заурчало. То, что лежало на асфальте, можно было назвать трупом человека, который, впрочем, с трудом угадывался среди разорванного мяса, выпущенных кишок и обрывков одежды. Но это было ещё полбеды, труп сам по себе неприятен, но не страшен. Куда страшнее были те двое, что стояли на четвереньках и рвали его зубами.

Это были люди, по крайней мере, бывшие. Бледно-серые физиономии были сплошь вымазаны кровью, пасти разевались неправдоподобно широко, пытаясь проглотить очередной кусок мяса. Одежда их была грязной, а в ноздри мне ударил запах крови и экскрементов.