Аарон Дембски-Боуден - Черный Легион

На сей раз никаких атак. Это была подстройка, вхождение в гармонию со смертными процессами в его теле. Я струился по его физической оболочке, двигаясь в крови, чувствуя гудящее жжение адреналина и электрические импульсы в нервной системе.

Боль.

Усилием воли я заставил пульсирующее пламя заплясать по паутине его нервов, принуждая мускулы сокращаться, сжиматься, сводиться судорогами.

Этого было достаточно. Достаточно, чтобы хватка на топоре ослабла. Чтобы на один вдох парализовать Даравека.

Когтистая тень демонического зверя обрушилась мне на лицо и грудь, словно молот. Церемониальная коса с треском врезалась в бок, будто удар лэнса. Я почувствовал, что падаю наземь, увлекаемый вниз телом, которое наполнял страданием.

Пища! – раздавалось при каждом сотрясающем и раздирающем взмахе когтистых лап рычание демона. Пища! Кровь! Мясо Жизнь!

В тот момент я был Даравеком. Каждое слово падало на мой крошащийся череп, словно гром. Демон, приспешник ублюдка-убийцы Абаддона, рвал меня на части. Я не мог пошевелиться. Мой доспех был разбит моей же церемониальной косой, находившейся в руках Илиастера.

И все же я смеялся. Даравек смеялся. У меня не было силы сподвигнуть его на такую реакцию.

Хайон. Я произнес свое имя, заставляя дух собраться воедино, удерживая себя в качестве общего целого. Я – Хайон. Я – Хайон.

Обжигая своей яркостью, будто кислота, мелькали воспоминания о воинах, которых я никогда не встречал, и войнах, где никогда не сражался. Странное дело, за это я был ненавистен Даравеку более всего. За подглядывание за его мыслями, за оскверняющее оскорбление, наносимое жизнью внутри его головы. И все же даже тогда повсюду вокруг меня разносилось эхо его презрительного хохота.

Он нанес Илиастеру такой сильный удар тыльной стороной руки, что нагрудник воина разлетелся, и направился к громадным дверям, которые вели в телепортационный зал крепости. Я должен был его остановить. Должен был убить его.

Но я не смог. Не смог удержаться внутри его тела. Он мне не позволил. Он вышвырнул меня из своей плоти с легкостью человека, отмахивающегося от насекомого. Испытываемое мною ошеломление лишь помогало ему оторвать мое сознание от его собственного, и он сопроводил это беззвучным психическим смешком:

Почти, Искандар! На сей раз почти.

Он оттолкнул меня с такой жестокостью, что я полностью лишился чувств и осознания. Я ничего не видел, ничего не ощущал и просто падал в черноте. После того, как мои силы иссякли бы, меня ждало лишь небытие.

Какое-то время меня не существовало. На какое-то время я покинул пределы сознания. В этой глубокой и лишенной времени черноте я помню лишь одно: когда она начала заканчиваться. Появилось ощущение клыков, челюстей, которые сомкнулись в небытии. Зубы-оружие погрузились в то, что оставалось от Искандара Хайона, вгрызаясь в его заблудшую душу.

Челюсти прервали мое бесконечное падение, удержали меня своей режущей и пронзающей хваткой… и вернули меня назад.

Я очнулся под аритмичную дробь двух моих сердец, с натугой работавших в груди, и судорожно глотнул горький воздух, который вошел в легкие, словно копье. Зрение возвращалось, но медленно, его заслоняли смазанные пятна и мутные галлюцинации.

Когда мышцы перестало сводить судорогами, я сумел подняться на нетвердые ноги, ужасаясь слабости конечностей. Тело лоснилось от омерзительного покрова пота. Из глаз, из ушей, из носа и с десен натекли ручейки крови. Я огромными вдохами втягивал в себя воздух, давая пищу зажатым легким и перегруженным сердцам, и давление внутри черепа начало спадать.

Из тени, отбрасываемой моим скрюченным телом, возник Нагваль, слизывая кровь со своих обсидиановых зубов.

Хозяин? – спросила рысь-демон, как будто я не стоял прямо перед ней.

Дело сделано? Я настолько вымотался, что даже не было уверен, дотягиваюсь ли хотя бы за пределы своей головы, не то что до далекого демона. Он мертв?

Огромная кошка снова повернулась к горящей крепости, находящейся в нескольких километрах и гораздо ниже нас в пустынной котловине.

Добыча сбежала. Не мог убить один. Должен был спасти тебя, хозяин. Твоя душа потерялась.

Задыхающийся, изможденный, я выдохнул в зловонный ветер безымянного мира и поднял глаза к звездам, где Тагус Даравек и его уцелевшие братья наверняка пребывали в безопасности на борту одного из своих боевых кораблей и, несомненно, уже направлялись к очередному потаенному убежищу, на поиски которого у меня уйдут годы.