Евгений Витязев - Молох

Транзитный путь, который простёрся через три станции: ПЛАН 1, Лиза и Ломо, походил на огромную научную лабораторию. Чего только здесь не исследовали, но больше внимания уделялось генной инженерии, о чём говорили многочисленные баночки и пробирки с внутренними органами и непонятными инопланетными существами (ну да, всё спишем на радиацию), а также разработкой оружия. Где-то я слышал, что Империя разрабатывает т. н. «Арсенал будущего» — плазменные винтовки, по принципу действий мясорубки, перемалывающей свою цель. Возможно, то были зачатки для будущего смертоносного оружия, куда хуже бомб, которую сегодня ночью рванут в перегоне Горьковская-Невский. Я более не ссылался на шестое чувство, ведь прекрасно знал, что Ахмет справился с задачей, но отдал за это свою жизнь, что Глыба в пути, а Белый Чулок и Ко, при поддержке коммунистов, устроили самую настоящую заварушку. Нет, я всё это черпал, упивался из головы нашего проводника. Из тех, кто остался на Лизе, кто появлялся и исчезал в новом тоннеле. Чума тоже ощущал. Мазуты, также не пощажённые в ходе кровопролития, оставались (теперь навсегда) в каменном веке по сравнению с расой полулюдей-полубогов. И фиг же их убьёшь. Монстрами язык не поворачивался тех назвать; сказать что-то про Крока в лице всех лемуров.

Вагонетка, мягко постанывая, тащилась вперёд где-то между Лизой и Ломо, двумя идентичными друг другу станциями, вылупившимися из одного кокона. По-прежнему стремительно пролетала жизнь веганцев. И на душе становилась непонятная благодать, ощущение тёплого пледа, камина и кружки чая. Мы с Чумой понимали, что впереди нас ждут последние испытания и вряд ли мы вместе дойдём до конца. Я хотел было поведать истину по праву заслужившему титул диггера человеку, пока ещё не поздно, но вагонетка стала тормозить. «Ломоносовская», — напугал меня проводник. Я уже и забыл, что тот с нами.

Станцию также полностью скрывали от назойливых глаз двери. И не было видно ничего, чем те как-то открывались (механизм, видимо, находился с той стороны, изнутри). Оставалось рисовать в уме самое невообразимое, творившееся там, что пришлось замуровать. Беспощадные опыты, модернизированная сыворотка У-13, но не с целью исследования, а с целью пыток. В догадку мыслей на закрытой Ломо заверещал человек. Буквально в пяти метрах от нас, протяни руку сквозь дверь, человека буквально резали на кусочки. Нехилый пласт кожи уйдёт на полотенца, а внутрь обнажившегося мяса пустят горсть копошащихся опарышей, превращая подопытного в червивый инкубатор.

Не успел закончиться крик, как проводник покинул нас. Я только и успел выхватить клюку. Вагонетка уже несла путеводителя в сторону Александра Невского. Мы с Чумой, кое-как отошедшие от вбитых в наш мозг мыслей, глядели вокруг. Последний веган-рабочий, как и гермодверь Ломоносовской, покоились в доброй сотне метров. Там, на другом краю открывшейся нам впервые планеты. И хорошо, что обитаемой. Впереди же безжизненный тёмный тоннель с характерным запахом смерти. Не решаясь, мы так и стояли на пороге мира мёртвых и живых, там, где ещё падал свет последней лампы, а в шаге от него начиналась непроглядная тьма. Так и так, мы вооружились помповыми ружьями итальянской сборки, закрепили фонарики на плечах и только потом сделали первые шаги по маршруту до Пролетарской.

Пройдя ещё полсотни метров по заброшенному перегону, мы наткнулись на покосившийся столб, поросший чёрным, сливающимся с темнотой мхом. На столбе в свете фонаря улыбался значок черепа с костями.

— Молох, мы точно не сбились с пути, как тогда после цыган?

— Вряд ли. Тоннель подозрительно чистый, без ответвлений. Такое впечатление, что веганцы замуровали все служебные помещения и заброшенные коллекторы — ответил я, на что Чума, видимо, удовлетворившись, решил промолчать.

Проигнорировав Весёлого Роджера, мы продолжили путь в поисках неведомой станции. Завершающей на пути к Обухово. Наплевали на предостережение, предназначенное не то, что для людей, а для куда более закалённой расы, сумевшей пройти через весь заражённый Питер, о чём вскоре с Чумой пожалели… Последнее существо, которое мы увидели из живых на пути к Пролёшке, оказалось крысой, поспешившей ретироваться подальше от запретной зоны.

Всё произошло в тот момент, когда мы находились на полпути к Пролетарской и вода со стороны Ломо-Лизы не хлынула на нас. Не успел я опомниться, как бурлящие синие потоки несли меня вперёд, перескакивая километр за километром. У меня не было времени сообразить, откуда вообще взялась вода? Неужто, Нева в самом деле вышла из берегов и Империю Веган смыло с карт подземки? А за ней ненормальных размеров корова слизнула всю Третью ветку. Оба Стикса лишь продолжили начатое, превратив метро в одну большую лужу. Но мысли длились недолго, ибо я захлебнулся и умер.