Александр Золотько: Орден Хранителей. Инквизитор

«Дьявол не врет», — написано на воротах Ада, на стенах офисов Службы Спасения, на заставках телеканала «Светоносец» и на первой полосе всех газет, принадлежащих Бездне. И новостям от дьявола люди верят. Привыкли верить, ибо дьявол не врет.

А Бог — молчит.

Иван оборвал себя, попытался отпить кофе, но обжегся и поставил чашку на стол.

После возвращения Господь ничего так и не сказал людям. Зато слуги дьявола говорят много.

Ладно, не об этом.

Лучше подумать, как теперь жить дальше. Снова жизнь Ивану спасает дьявол. Теперь уже даже вопреки воле… Кстати, вопреки воле кого? Церкви? Или кого-то в церкви, кто считает, что живой Иван может принести только вред.

А Токарев считал, что Иван может нанести удар по Бездне. Тогда зачем это дьяволу?

Иван замахнулся, но в последний момент остановил руку. Калечить кисть о стену — не самый лучший вариант. Далеко не самый лучший.

Интересно, кстати, а не грохнут ли Ивана этой ночью? Нет?

Изолятор находится на территории Конюшни, сюда предавшихся не пустят ни под каким видом. Вот не пустят, и все. Иван покосился на дверь. Войдут и грохнут.

Механически Иван взял чашку со стола, поднес к губам и замер. А если отравят? Если в чашке сейчас уже что-то есть? Через кран, или в кофе, или в сахаре? Скорее, в кофе, ведь он мог решить выпить без сахара.

Иван принюхался — кофе и кофе. Не супер, обычная сублимированная фигня. Не пахнет вроде ничем, кроме себя самой.

Он делает глоток, вздрагивает, роняет чашку из рук, она разлетается вдребезги, ударившись о бетонный пол камеры, Иван падает навзничь, голова смешно подскакивает, ударившись об пол.

Все объявляют, что Александров скоропостижно скончался, но тут Бездна требует тело, проводит вскрытие. Иван, кстати, со своими не отпущенными грехами, попадает напрямую в Ад, где докладывает все лично дьяволу. И даже имеет возможность выступить в программе «Новости Кидрона» с личным разоблачением своего убийства.

Иван отхлебнул из чашки, сел на койку и засмеялся. Нет, действительно смешно получается. Он ненавидит предавшихся. Он ненавидит Бездну, а Бездна его любит. Или собирается использовать для каких-то своих целей.

У Бездны могут быть благие намерения? Это дорога в Ад вымощена таким смешным отделочным материалом, а в Аду их нет и быть не может. Получается, оставаясь в живых, Иван играет на руку Дьяволу. На грязную, когтистую лапу.

Умереть? Сорвать дьявольскую игру? И попасть в эту самую когтистую лапу. Тоже не смешно.

Иван допил кофе, подумал, стоит ли поесть, но аппетита совсем не было.

Спать, приказал себе Иван. Завтра будет проще, чем сегодня. Завтра можно будет не думать, завтра можно будет действовать. Собираться в путь и этот путь совершать.

Но утром проще не стало.

Проснувшись, Иван принял душ в общем зале, позавтракал консервами, перебрал свои вещи, которые в камеру принесли двое вертухаев. Негусто, кстати, вещей у тебя, господин Александров, сказал Иван. Все прекрасно вмещается в две сумки.

В дверь постучали.

— Да, — сказал Иван.

Вошел инквизитор, один из помощников отца Жозефа.

— Добрый день, — сказал Иван, но парень в черной форме не ответил, поставил на стол большую картонную коробку и торопливо вышел.

Так, сказал Иван, снимая с коробки крышку. Значит, большой запечатанный и даже прошитый конверт. Под конвертом — «умиротворитель» в поясной кобуре. Родной Иванов «умиротворитель», который он уже и не чаял увидеть. Вон накладки из красного дерева, ни у кого таких нет. Конечно, понты, но тем не менее…

Блин, сказал Иван, вынимая из коробки пакет. Черная куртка, черные брюки, ботинки.

То есть какого хрена ему принесли форму Объединенной Инквизиции? Он и форму Ордена Охранителей никогда не носил, с чего они решили, что Иван станет носить эту?

Иван подумал и вскрыл конверт. И выругался, длинно и затейливо, как только мог. Отец Жозеф все-таки оказался существом мстительным, с изощренной фантазией и ядовитым чувством юмора.

В удостоверении с фотографией Ивана значилось, что он является не каким-то там специальным агентом Ордена Охранителей, а старшим исследователем Объединенной Инквизиции. А в предписании, лежавшем в том же конверте, значилось, что, согласно закону о мобилизации, Иван Александров направлен на службу в Объединенную Инквизицию, с сохранением выслуги лет, полагающимися надбавками и подъемными средствами в размере…

В любое другое время сумма подъемных, указанная в предписании, вызвала бы у Ивана горячее одобрение, переходящее в восторг. В любое другое.