Олег Дивов - Русский фронтир [антология]

– Да-да, – закивал начальник. – Ужасно. И как это случилось? Ума не приложу. Я знаете ли резко против всех этих увлечений молодежи, что надо на какое-то время выбираться дикарем на природу, чтобы к ней стать ближе. Всегда говорил, что ни к чему хорошему это не приведет. И вот он результат. Зачем куда-то на холод ехать? – Викентий Петрович всплеснул руками. – У нас все условия в городе для отдыха созданы. Что мы зря, что ли, сделали искусственные пляжи и песок на них привезли? Я сам люблю с семьей в выходные на наше искусственное море съездить. Хорошо там, вода ласковая.

– Он часто выбирался так на природу? – спросил Раджив, останавливая словесное излияние Викентия Петровича, которое пока не принесло никаких результатов.

– Не могу точно сказать. Я обычно в курсе, куда мои подчиненные собираются уехать в отпуск, но Долгопольцев был все-таки человеком скрытным. Про таких говорят: «Себе на уме». Нет-нет, я ничего не хочу плохого о нем сказать. Про мертвых ведь либо хорошо, либо никак, но с вами надо, как на исповеди, говорить одну лишь правду, – начальник замолчал и посмотрел на Раджива.

– Продолжайте, – разрешил Раджив сомнения Викентия Петровича, – я вас внимательно слушаю.

– Вот-вот, он об этом не распространялся. Он ведь недавно у нас работает. Но незадолго до отпуска заявился на работу в таком виде, точно в поход собрался.

– Это как?

– Комбинезон на нем был туристический. Очень хороший. В таких не по тундре бродить в одиночку, а на дорогих горных курортах, где барышни разные из хороших семей отдыхают и мужей себе присматривают. Похвастаться, наверное, пришел. Я еще подумал, что много мы ему платим, если он такие дорогие вещи покупает. – Раджив едва сумел скрыть свое разочарование. Если покопать, выяснится, что и палатка у Долгопольцева была. Ниточка, за которую он тянул, оборвалась. Напрасно он затеял это расследование. – И еще он бороду сбрил. Вот ведь странно, все наоборот, если в поход за город собираются, бороду отращивают, потому что так теплее, а он свою сбрил. Странный. Эх, – Викентий Петрович глубоко вздохнул. – Я вот не подумал, где его искать надо. Теперь-то догадался. Раньше бы догадался, да сообщил куда следует, его, глядишь, и быстрее нашли. Так ведь?

– Возможно. Но все равно было бы поздно. Не вините себя.

– Да я и не виню. А что касается Алексея Долгопольцева, то я как в первый раз его увидел, сразу понял, кто он такой. Все-таки кто ж не знает, как выглядел штабс-капитан Неверовский? Вот с такой-то родословной, да с такой внешностью разве ему ко мне надо было на должность простого ремонтника устраиваться? У нас город новый и традиций еще мало. А Неверовский – уже традиция. Правда, он не из этих мест, но все равно к городу уже причастен, раз площадь его именем назвали и памятник ему поставили. Он ведь погиб как раз, когда наш город только-только строился. Вот так его имя и увековечили. А такие, как этот Долгопольцев, – птицы высокого полета. Да его с руками любое городское управление оторвало бы, попросись он туда на службу. Должность какую-никакую, а предложили бы. Он должен был это понимать. Я даже как-то ему на это намекнул. Но он сделал вид, что не понял меня, но я видел, что все он понял. Выходило, что что-то он скрывает. Не хочет, чтобы его узнавали, даже бороду отрастил. Странно мне это было. Проверил, что такое с ним приключилось. Выяснил я, что у него раньше другая фамилия была. Не Неверовский, а другая, не помню сейчас какая. Но он ее сменил. Какая-то семейная драма случилась, после которой он попал в Дом приюта. Я знаю, что он потом в университете учился на программиста. Отчислили его. Что-то с ним там тоже неприятное вышло. Кого-то он из своих однокурсников, что ли, сильно избил? Не смогли дело замять. Выходит программа дубликации с ним осечку дала? Вот, может, и фамилию он из-за этого сменил? Подумал, что не оправдывает доверия? – спросил начальник, взглянув на Раджива. Тот сидел в задумчивости и не отвечал. – Может, вы кофе хотите? – неожиданно спросил Викентий Петрович. Вероятно, на такое предложение его навело сонное состояние следователя.

– Нет, – сказал Раджив, хотя, признаться, от кофе он не отказался бы, но ему вдруг захотелось быстрее вернуться в отделение. Упоминание программы о дубликации, вернее, как она официально звучала «Об увековечении памяти выдающихся людей Империи, сохранение и распространение их генетического материала» – навело его на дальнейший ход расследования. – Спасибо, пожалуй, я выяснил у вас все, что хотел, – он встал и протянул руку Викентию Петровичу.