Николай Бахрошин - За пять минут до

Словом, не будем считаться обидами между ветвями человекообразных. Хомы не виноваты, не их идея, в плоских головах протолюдей вообще идей было мало, в основном эмоции. Дело прошлое – здесь это выражение как нельзя кстати.

Итак, кое-что рукопись учителя Скворцова прояснила, но до сих пор непонятно, почему она так интересует плечистых мужчин с недобрыми лицами? Не верится, что они настолько озабочены витками эволюции sapiens. А если нет, это, разумеется, значит…

Я вспомнил утреннего громилу из «мерседеса», повертел его в голове так и этак. Тип не такой простой, как кажется с первого взгляда, только не он. Нет, не он… Это руки. Значит, где-то есть голова. И сидит наша голова достаточно высоко, чтобы нанять такие большие волосатые руки, по цене наверняка золотые.

Найдем. Как говаривал в давние времена один мой знакомец: «А мы голову – да на колышек, а мы колышек – да на солнышко!» Такой лес из кольев с насаженными головами выстроил на своей горе – лошади за несколько миль начинали шарахаться. Редкостный был… эстет.

Я встал, прошелся по комнате, разминаясь. Половицы поскрипывали в такт моим шагам. В отличие от каменных многоэтажек, деревянные дома всегда разговорчивы.

Что ты хочешь сказать, старый дом?

Не надо ничего говорить, я все понял…

В сущности, уравнение сложено. Осталось подставить на место теоретических иксов и игреков реальные имена. Но в этом, чувствую, мне помогут. Причем в самое ближайшее время…

– Хоть убей, я не понимаю! – Леха Федоров вскочил, пружинисто пронесся по комнате, злобно пнул пуфик. Тот, сволочь квадратная, не перевернулся, а только отъехал, скользнув по гладкому ламинату. Леха догнал его, добавил еще, уже со всей злости. Пуфик подлетел неожиданно высоко, ударился о спинку кресла. Кресло опрокинулось на журнальный столик, столик тоже перевернулся, пластиковая бутылка с водой кувырнулась и покатилась, щедро плеснув Лехе на ботинки и брюки.

Федоров крепко выругался, сильно пнул брызгающую бутылку и заодно добавил пуфику. Перевел дух, зловеще оглядывая комнату.

– Я что, похож на сумасшедшего?! – спросил он грозно.

– Да как тебе сказать… – усмехнулся Бабай.

Он привольно расплылся в кресле и с интересом наблюдал за скачками разгорячившегося заместителя. Заодно поглядывал на Груздя.

Тот, на правах калечного, полулежал на диване, подсунув под спину подушку. Тоже наблюдал за Лехой. Настороженно, как мышь из-под веника.

Леха закончил мордовать мебель и снова воззрился на подчиненного:

– Что, похож, спрашиваю?

Груздь, прозванный так за лопушистые, еще больше расплющенные боксом уши, отрицательно качнул перебинтованной головой. Не похож, мол, как можно… Качнул медленно, словно унылый слон. Скривился, бедолага, все равно больно, даже медленно, видел Бабай.

Наверняка сотрясение. Лечи теперь дурака. Знатно его отделал господин Обрезков. Надо же, а с виду не скажешь! Вроде субтильный типчик, интеллигент поколения «мимо денег».

– Тогда я не понимаю! Хоть тресни, не понимаю! – рявкнул Леха. – Как такое могло случиться?! Какой-то писака, журналюга – и вы…

Груздь уже рассказал, что произошло на заброшенной стройке, и теперь отцы-командиры думали думу. Бабай – сидя, поглядывая на бар в углу просторной гостиной, но сдерживаясь пока, Леха – вот неймется ему! – периодически срываясь с места и бегая по комнате от избытка чувств.

Для своих дел в Скальске Бабай через подставных лиц снимал большой коттедж с высоким забором. Для краткости терминологии – база. Место не людное, укромное, конец улицы, почти в лесу. Приехать-уехать, машины укрыть во дворе – без вопросов, удобное место.

– Нет, не понимаю!

– Кончай, Леха, – сказал Бабай. – Уймись, пока все вокруг не переколотил. Заладил тоже – не понимаю, не понимаю, будто сопромат сдаешь.

– Сроду никого не сдавал! – сразу набычился Леха.

– Не бери в голову, экономь место… Ты, Груздь, говоришь, писака кричал не по-нашенски?

– Да пес его разберет, в горячке-то. Или кричал, или каркал, сам не пойму. Я вот много языков знаю… (Отцы-командиры одновременно изумленно вскинулись.) То есть слышал, когда в Анталии отдыхал. И на Мальдивах тоже – это в позапрошлом году, со Светкой. Так не похоже ни на один, что я слышал.

– Так рассказывай, полиглот, на что похоже?

– Кто?.. А… Черт его поймет. Как-то совсем по-другому. И дрался он…

– Как?

– Да черт его поймет… Не по-нашему, что ли. Даже не знаю, как объяснить… Так не дерутся, так убивают. И глаза… Не знаю, как объяснить.