Анджей Сапковский - Божьи воины [компиляция; с иллюстрациями]

Подъехал Дитер Гакст, остановил коня, спрыгнул с седла. То же спустя минуту сделали Вольфгер и Виттих Стерчи.

Никлас тяжело сел. Снова взглянул на свой живот. Крикнул, потом разревелся. Глаза у него начал заволакивать туман. Хлещущая из живота кровь смешивалась с кровью зарезанных утром быков и хряков.

— Никлаааас!

Никлас Стерча закашлялся, подавился. И умер.

— Ты — мертвец, Рейневан Беляу! — проревел в сторону ворот бледный от ярости Вольфгер Стерча. — Я поймаю тебя, убью, уничтожу, изведу вместе со всем твоим змеиным родом! Со всем твоим змеиным родом, слышишь?!

Рейневан не слышал. Конь, грохоча подковами по доскам моста, нес его в это время из Олесьницы на юг, прямо на вроцлавский тракт.

— Присаживайтесь, присаживайтесь к столу, господа, — пригласил членов магистрата Бартоломей Захс, бургомистр Олесьницы. — Что прикажете подать? Из вин, откровенно говоря, у меня нет ничего, чем можно было бы похвастаться. Но пиво, ого, сегодня мне прямо из Свидницы привезли. Выдержанное, первого сорта, из глубокого холодного подвала.

— Ну, значит, пива, господин Бартоломей, — потер руки Ян Гофрихтер, один из самых богатых купцов города. — Пиво — наш напиток, а вином пусть благородные и иже с ними кишки себе квасят… С позволения вашего преподобия…

— Ничего, ничего, — улыбнулся Якуб фон Галль, приходский священник у Cвятого Яна Евангелиста. — Я ж не из дворян, я — плебан. А плебан, как следует из самого названия, завсегда с народом, стало быть, и мне пивом брезговать не пристало. А отведать могу, ибо вечерня уже позади.

Они сидели за столом в большой, низкой, побеленной зале ратуши, обычном месте заседаний магистрата. Бургомистр на своем привычном стуле, спиной к камину, плебан Галль рядом, лицом к окну. Напротив сел Гофрихтер, рядом с ним Лукас Фридман, пользующийся успехом зажиточный золотых дел мастер в модном вамсе и бархатном берете на красиво подстриженной шевелюре, выглядевший совсем как дворянин. Бургомистр откашлялся и, не дожидаясь, пока слуги принесут пиво, начал.

— И что мы имеем? — проговорил он, сплетая пальцы на обширном животе. — Что соизволили устроить нам в нашем городе благородные господа рыцари? Драку у августинцев. Конные, стал-быть, гонки по улицам города. Заварушку на рынке: несколько побитых, в том числе один ребенок серьезно. Приведено в негодность имущество, испоганен товар. Крупные потери, стал-быть, материальные. Почти до самого ужина ко мне лезли merkatores et institores [31] купцы и мелкие торговцы ( лат .). с требованиями возместить убытки. Вообще-то я обязан отсылать их с претензиями к господам Стерчам в Берутов, Ледну и Стежендорф.

— Лучше не надо, — сухо посоветовал Ян Гофрихтер. — Хоть и я тоже полагаю, что господа рыцари последнее время сверх меры разбушевались, однако нельзя забывать ни о причинах, ни о следствиях оного. Следствием же, причем трагическим, стала смерть юного Никласа де Стерча. А причина: распущенность и разврат. Стерчи защищали честь брата, гнались за прелюбодеем, соблазнившим невестку и опозорившим супружеское ложе. Правда, они малость погорячились и переусердствовали…

Купец умолк под многозначительным взглядом плебана Якуба. Ибо, когда плебан Якуб давал взглядом понять, что желает высказаться, умолкал даже сам бургомистр. Якуб Галль был не просто приходским священником здешней церкви, но и секретарем олесьницкого князя Конрада и каноником в капитуле вроцлавского кафедрального собора.

— Чужеложство есть грех, — проговорил плебан, распрямляясь за столом. — Чужеложство есть также преступление. Но за грехи карает Господь, а за преступления — закон. Самосудов же и убийств не оправдывает никто.

— Вот-вот, — поддержал credo бургомистр, но тут же умолк и все внимание уделил принесенному в этот момент пиву.

— Никлас Стерча, что нас особо печалит, — добавил Галль, — погиб трагически, но в результате несчастного случая. Однако если б Вольфгер с компанией поймали Рейневана де Беляу, то мы, в соответствии с нашей юрисдикцией, имели бы дело с убийством. Впрочем, неизвестно еще, не будем ли. Напоминаю, что приор Штайнкеллер, жестоко побитый братьями Стерчами благочестивый старец, еле живой лежит у августинцев. Если после такого избиения он умрет, то возникнет проблема. Как раз для Стерчей.