Владимир Корн - Теоретик

Представление имею. Помню, в детстве, играя на стройке, нашли мы точно такую же. Детский ум непосредственный, и потому нам пришло в голову испытать ее на прочность. Чем мы только не пытались ее расколоть!.. Тщетно. Кроме царапин никакого другого результата так и не добились.

– А как же… – ткнул я пальцем в ее оранжевый свод.

– Также как и другие. Подойдешь к Янису, он тебе клею даст, у него должно остаться. У меня где-то кусок штанины от «комка» завалялся. Клеем смажешь, тканью обтянешь, и все дела. Да, изнутри тоже не забудь. А пока кинь ее куда-нибудь в угол, и пошли уже!

– Пошли.

По сравнению с тем, что я видел здесь раньше, интерьер «Кафе-Шантана» выглядел действительно впечатляюще. Он напоминал интерьеры полуторавековой, а то и больше, давности. Множество круглых столиков, покрытых спадающими до самой земли зелеными скатертями. Керосиновая лампа в центре каждого из них. И деревянные, ажурные стулья. Нет, электричество тоже было, и с потолка заведения свисали несколько люстр. В самом поселке я наблюдал достаточное количество столбов с проводами. По крайней мере, на центральной улице Фартового. Именно так поселение и называлось.

Леха Воробей еще днем пояснил, что тепловая электростанция устроена из обычного паровоза, который работает от дров.

– А тех здесь хватает, – заметил он.

С ним трудно было не согласиться. Фартовый располагался на возвышенности, и, куда не кинь взгляд за огороженный частоколом периметр, лес был повсюду. Но, судя по лампам на столах, перебои с электричеством все же случались.

«Пол паркетный, стены забраны тканью, – крутил я головой по сторонам, на миг задержавшись у входа. – В углу немалых размеров эстрада. А без нее какой же это шантан? Интересно, кордебалет будет?».

С таким интерьером посетители должны были выглядеть иначе. Господа в черных смокингах и белоснежных манишках, с обязательными цилиндрами на головах и моноклями на носу. И соответствующие им дамы. В шляпках, перетянутых яркими лентами в талии платьях, длина подола которых не позволяет увидеть: какого же цвета у них туфли?

Но нет, публика выглядела весьма демократично. Безусловно, с учетом местных реалий. Джинсы, рубахи всех цветов и фасонов, футболки и точно такие же, как и на мне, камуфляжные брюки и куртки.

Хватало и женщин. Прав Леха Воробей: симпатичных девушек в Фартовом немало. Вот у них наряды были куда ярче и разнообразнее. От тех же джинсов с блузками до настоящих вечерних платьев.

– Сноуден! – окликнули Гришу откуда-то из глубины зала. – Что застыл, давай сюда!

Стол, за которым сидел Грек со своими людьми, тоже был круглым. Но даже с беглого взгляда нетрудно было понять, кто за ним главный.

– Штрафную! – едва мы только уселись, сказал тот самый, с наколками, который пугал меня тем, что берут как «бычка».

– Не откажусь, – и Гриша пододвинул к нему поближе свой стакан.

Обычный, граненный. Другой рукой он накладывал себе на тарелку жареное мясо с огромного, явно местного изготовления глиняного блюда, которое занимало весь центр столешницы. Посуда вообще резко диссонировала с интерьером заведения. Она была разномастной. Только за нашим столом имелись и рюмки, и стаканы, и кружки, в том числе и алюминиевая. Не лучше дело обстояло и на других. И лишь единственный стол, за которым никто сидел, был сервирован, как и положено. Салфетками, хрустальными бокалами, ножами-вилками, и всем остальным прочим.

– Теоретику тоже налей, – сказал Сноуден, переставлял к себе поближе уже заполненный до краев какой-то мутной жидкостью стакан. Явно самогоном – запах у него специфический.

– Кому?

– Вот ему, – и он указал на меня пальцем.

– Это ты его уже так окрестил? – поинтересовался Янис.

– Ага. Теоретизировать любит, – улыбнулся Гриша.

И когда бы я успел? Но возражать не стал. Да и какой смысл? Клички прилипают к нам помимо нашего желания, и Теоретик – не самая плохая из них. В ней даже что-то есть. И уж, по крайней мере, не какой-нибудь там Хмырь.

– Ну, Теоретик, так Теоретик. Теоретик, сколько тебе налить? – поинтересовался тот, с наколками, чьего имени или даже клички, а она непременно должна быть, я до сих пор не знал. Впрочем, как и у еще одного. Рослого худощавого парня, старше меня лет на семь-восемь, усатого и с небольшой бородой. Он показался мне самым интеллигентным из всех, и я решил, что он и есть тот самый Слава Проф. Как выяснилось через несколько минут, решил правильно.