Мари Джевинс - Железный Человек. Экстремис

– …а производства вообще нет. – Ахмед рассмеялся. – Мой брат так же говорил. Он тоже любил науку.

Тони замешкался, услышав печальные нотки в последней фразе своего собеседника.

– А где сейчас ваш брат? – аккуратно поинтересовался он, подключая к батарее телефон. Экран загорелся, появилась надпись «На зарядке».

– Он пошел в ополчение. В науке работы не было никакой. Да и вообще нигде не было. Погиб от своего же оружия – производственный дефект.

– А оружие было… от «Старк Энтерпрайзес»? – По экрану телефона бежали заголовки завтрашних газет – теперь прессу лучше было просматривать заранее, – уведомления о сообщениях, пропущенных звонках. Часы показывали время сразу на трех континентах. Но Тони продолжал вопросительно смотреть на Ахмеда.

– Нет, мистер Старк. Дешевый контрафакт из Пакистана. Подделка. Автомат «Старк Энтерпрайзес» не взорвался бы у него в руках.

Тони сжал губы и кивнул. Формально он тут действительно был ни при чем. Но раньше он занимался производством оружия, которое подогревало и поддерживало войну, зарабатывал на смерти таких же людей, как брат Ахмеда. Его новый знакомый продолжал улыбаться – но было видно, что улыбаться он давно устал.

Газетный заголовок на экране привлек внимание Тони: «Рыжая бестия Пеппер Поттс! Интимная история, которую Старк не хочет рассказывать!» Это еще что? Это уже слишком даже для «Уорлд Стар». Они и так всегда пишут полуправду. Но Пеппер-то вообще не имеет ко всему этому никакого отношения.

Тони перекинул ссылку на заголовок юристам Старков и распорядился пригрозить изданию любыми возможными исками, если о нем и его помощнице напечатают откровенную ложь. Затем он позвонил Пеппер.

– Тони, где ты? У тебя назначены встречи с экспертами по развитию технологий, одна в три, а другая – полчаса назад! – Голос у нее был раздраженный, но злости в нем не слышалось. Пеппер еще не знала о заголовке.

– Это все папарацци, – объяснил Тони. – Пеппер, сделай для меня две вещи. Во-первых, нужно незаметно меня отсюда вытащить. Договориться с охраной, чтобы меня вывели в обход репортеров и посадили на самолет. Пусть Хэппи подготовит помещение где-нибудь в безопасном месте. Мастерская на Кони-Айленде подойдет. И сам пусть не уходит. Я побуду там, пока все не уляжется.

– Хорошо. Я все думала, когда же ты решишь отдохнуть от этого безумия. Сказать всем, что ты Железный Человек, – это было, конечно…

– Пеппер, слушай дальше. Второй пункт. Это очень важно.

Ассистентка замолчала.

– У меня для тебя срочное секретное задание. Больше мне его некому доверить. Возьми противомалярийные препараты, сертификат о прохождении вакцинации, регидратационную соль и деловую одежду, которой хватит на месяц. Выезжай немедленно. Связываться будем только по спутниковым закодированным каналам Старков. Остальное пришлю текстом, как только буду в самолете и подключусь. Погнали.

Накатила усталость, и Тони прислонился к трибуне. Его обувь была безнадежно испорчена, а в карманы набился песок – вероятно, навсегда. Ахмед ковырялся в роботе, а верблюд обнюхивал грязь, налипшую на костюм Тони. На телефоне продолжали загораться уведомления, и Тони отключил его.

И не включал еще долго.

Фары автомобиля «Форд Эконолайн» 1990 года, за рулем которого сидел Нильсен, освещали перекресток на окраине техасского города Бастроп.

– Не пропусти знак «Стоп», – прошипел Бек с пассажирского сиденья. – Остановят еще, а это нам сегодня совсем не нужно.

– Сегодня? – Водитель – крупный мужчина – нажал на тормоз и посмотрел на Бека. – Думаешь, в другой день я был бы не против? У меня и страховки нет, и штрафы за парковку в Сан-Маркосе не оплачены. Не хочу, чтобы кто-нибудь проверял мои права.

– У тебя нет прав, идиот, – прорычал из темноты заднего сиденья Маллен, съежившийся у сдвижной двери. – Пристегните ремни. Если каких непрошеных гостей встретим, придется разбегаться кто куда. А ты и так не красавец, даже без волевого подбородка.

– Маллен, там нет охраны. Говорил же, там мой двоюродный брат работал, – сказал Бек. – Там сейчас пусто. С самых пожаров. Да и жутко. Даже крыс нет.

– Так они все подохли, Бек. Когда электричество отрубилось и до скотобойни стало не добраться, пожарные не стали спасать куски говядины. Крысы-то туда себе дорогу прогрызли, но от тухлого мяса перемерли. Там несколько недель гнило мясо и разлагались дохлые грызуны, и все – даже нелегалы не совались. В Бастропе воняло четыре месяца, пока шериф сам не решил выяснить, откуда несет.