Сергей Королев - Земля живых [сборник]

Да что он знает про цвета!

Напалмовая бомба – это, по сути, просто бочка из тонкого алюминия, которой придали аэродинамически правильную форму, а на торцах воткнули пару воспламенителей. Замок сначала отсоединяет переднее ушко, а затем заднее для того, чтобы бомбу отвело потоком от самолета. При этом они сразу начинают кувыркаться. Так и задумано – чтобы огнесмесь разлетелась как можно дальше. Когда звено «тандерчифов» облегчается в один заход – а они обычно иначе не кидают, никто из «свистков» не любит долго болтаться у земли, – это целое море огня.

Однажды это море вспыхнуло слишком близко – и я в нем сгорел.

– Может, и красивый. Если не знать… не думать, что там, за закатом.

– Почему ты отказался?

– Это Мишель тебя послал?

– Что?! – возмущения в голосе Анны хватило бы на нас троих. – Я сама пошлю кого угодно, Майк. И Мишель никогда бы…

– Извини.

– Но мне и в самом деле хотелось, чтобы ты с нами поехал.

Кажется, она чуть покраснела при этих словах. Или это просто закатные лучи так подсветили.

– Только не говори, что тебе понравилось, как я хватаюсь за талию, – буркнул я, и Анна в ответ звонко рассмеялась.

– Нормально ты хватаешься. «С дол-жной де-ли-кат-ностью», – по слогам выговорила она, явно повторяя чьи-то слова. И пахнешь приятно.

– Пахну?! – Вот здесь она реально сумела меня удивить, уж чего-чего, а пахнуть я должен примерно как бочонок «игола».

– Настоящий мужик и не должен вонять, как цветочная клумба. Мой отец работал с тракторами. Приходил поздно вечером, весь пропахший газойлем… мама ругалась, а мне нравилось.

– Я думал, твой отец был моряком…

– Не все голландцы – моряки… но ты почти угадал. До встречи с мамой он был матросом, мотористом. А дальше… – Анна села прямо на песок, обняв колени. – История, как в бульварном романе. Моряк встретил девушку, влюбился, дезертировал с корабля… его искали, война еще не закончилась, поэтому они уехали туда, где не найдут, в землю обетованную.

– Красивая сказка…

– Да. Только… – голос девушки дрогнул, – финал подкачал. Они жили долго и счастливо… делили радость и горе… а однажды его трактор сожгли вместе с ним. После этого я и записалась в… в общем, стала такой.

– Анна… мне очень жаль, – выдавил я. – Уверен, твой отец был хорошим человеком.

– Майк, ты нам нужен.

– Ты не понимаешь, – вздохнув, я сел на песок рядом, чертыхнувшись про себя, когда ладонь укололо какой-то пустынной травой, жесткой и острой, как щетина оружейного ершика.

– Я тоже дезертир, Анна. Но… твой отец рисковал ради любви, а я просто трус. Я бежал от войны, потому что для меня она стала слишком страшной.

Там… за закатом, где горят джунгли… страх всегда рядом, разъедает душу, словно кислота. Кто-то глушит его выпивкой, кто-то героином. Помню, мы высаживали взвод, который перед погрузкой закинулся весь, а лейтенант, перехватив мой взгляд, устало произнес: « Если бы это помогло моим ребятам слезть с тяжелых наркотиков, я бы скупил всю марихуану и гашиш в дельте Меконга ».

– Ты можешь придумать причину, по которой, сбежав с одной войны, я мог бы пойти на другую? Чужую для меня? Нет? Вот и я не могу…

– Ну и, – не выдержал я спустя пару минут солнцепека, – какой будет план?

– Терпение, малыш, – старик, прикрывшись ладонью, разглядывал берег. – Терпение – и господь сам отдаст их в наши руки. Поверь мне.

Он уже начинал меня слегка подбешивать. Будь у меня во рту побольше слюны, непременно бы харкнул ему на ботинок. Терпение, н-на… если бы я хотел чего-то там терпеть, записался бы в хренову морскую пехоту, в снайпера. Вот кто неделю может жить по шею в болоте и гадить прямо в штаны, лишь бы завалить одного-единственного на весь их долбаный уезд гука.

А мы – служба срочной доставки душ в ад и рай. Оптовые поставки.

– Грузовики оставят за полмили, – изрек наконец чертов скот. – Ближе к воде не попрут, побоятся завязнуть. Один автоматчик останется у машин. Пара постов у камней. И пулеметный расчет на крышу вон той халупы.

– Это тебе родовые привидения доложили?

Чихнув, я попытался мысленно представить этот полуостров сверху – так было проще. Насчет грузовиков Грег, скорее всего, был прав. Конечно, грузовики бывают разные. На армейском «харвесторе» с полным приводом я бы рискнул сюда заехать. Но арабы с техникой обычно не дружны. Для них в каждой арбе, что ездит без ишака, сидят по три шайтана, каждый со своим норовом.

– Не-а, – оскалился шотландец. – Просто я знаю, как они думают. Верней, я знаю, как думали те, кто их учил. Смекаешь?