Владимир Кельт - ZEUS. Синдром защитника

— Но? Всегда есть «но». Говорите, раз начали.

— Обстоятельства вынуждают. Как только пропал сигнал с «Одинокого» мы стали искать, подняли все связи. Ее нет ни в одной из тюрем Ордена. Следствие не начинали, нет даже упоминаний об аресте.

Рэйн глянул на Макса — слов не понадобилось, фреевское «Я же говорил» сквозило в жестах и мимике. Скромно помалкивающая Веда отвела взгляд, чем лишь подтвердила опасения. Рэйн все понял. Дыхание сперло, словно из сырой комнаты разом унесло кислород. Он до последнего отказывался верить, что в этом деле замешана корпорация. Но игра намечалась крупной, игроки — зубастые барракуды, каждый сам по себе, у каждого высокие ставки. Что ж, придется выбирать. Только бы с выбором не ошибиться, ведь ошибка может стоить жизни.

— Я попытаюсь ее отыскать, — сказал Рэйн. — Попробую пойти окольным путем, воспользуюсь другими каналами.

— Сколько тебе нужно времени? — спросил Вакарай, снимая кандалы с Макса. С ехидной ухмылкой Фрей поднялся и смерил агента красноречивым взглядом, намекая, что о размолвке не забыл.

— Сутки. Максимум двое, — ответил Рэйн.

— Слишком долго.

— Без вариантов. «Зевс» не может идти быстрее даже на преобразователе. Информацию тоже просто так не дадут, ее придется выбивать, а на это тоже нужно время. Господин Полянский, мой вам совет: усильте охрану станции и активируйте орудия. Когда прочтете файлы, которые вам оставлю — все поймете.

Темнота. Непроглядная, мертвая. Ни звука кругом, лишь стук собственного сердца отдавался глухим эхо и пульсировал в висках. Лиса с трудом разомкнула губы, покрытые запекшейся кровью, во рту ощущался медный привкус, очень хотелось пить. Она попыталась подняться, но тело пронзила острая боль, пришлось оставить непосильное занятие.

Сердце стучало прерывисто, а потом успокоилось, словно кто-то подкрутил нужный механизм и настроил на правильный лад. Тело все еще бил озноб. Оно будто принадлежало не ей, а кому-то другому. Дрожащей рукой Лиса ощупала себя, чтобы убедиться, что не ранена. Под пальцами знакомая мешковатая ткань — белая рубаха отступницы. Запястья сдавливали железные браслеты наручников — блокираторы темной энергии. Она пошарила руками по полу — холодная плитка; повернулась на бок и нащупала стену — шершавый бетон.

Подняться удалось лишь со второй попытки. Лиса села подле стены, обняв колени, и долго всматривалась в темноту, прислушиваясь к собственным ощущениям. В памяти яркой вспышкой промелькнуло: белая пустыня Арияны, прохладный грот, горячий поцелуй Рэйна на губах, инквизитор Хиото, боль и страх… Мечты, реальность и отчаяние смешались во что-то горько-тяжелое.

Замок глухо щелкнул, дверь со скрипом отворилась. В камеру ворвался свет, а вместе с ним в проеме выросла темная фигура. Человек замер, вытянутая тень упала на пол, остановившись прямо перед Лисой. Она пригляделась: высокий, широкоплечий, с хлыстом в руках… Ужас сковал все тело. Это он!

Не сводя взгляда с черной фигуры, она забилась в угол, словно это не стены камеры, а крепость. Бастион, способный защитить ее от врага.

— Redemption, Vasilisa, [34] Искупление, Василиса. — сказал инквизитор Хиото, и шагнул внутрь.

Дверь с грохотом захлопнулась. Вспыхнули лампы, яркий свет ослепил, и Лиса закрыла лицо руками, не желая видеть ненавистного врага.

Рядом послышались тяжелые шаги.

— Посмотри на меня, — попросил он.

Но Лиса лишь крепче зажмурилась.

— Я сказал, посмотри на меня! — выкрикнул инквизитор, и схватил рукой за подбородок. Сжал скулы до боли в зубах. — Я сказал, смотри!

Прерывисто дыша, Лиса распахнула глаза. Их взгляды схлестнулись, и на лице Хиото скользнула усмешка победителя.

— Катись… в Ад… — прошептала Лиса.

Инквизитор пренебрежительно ухмыльнулся и наотмашь ударил по лицу. Щеку обожгло раскаленным железом, Лиса вскрикнула.

— Я ждал этого слишком долго, — сказал Хиото, поглаживая нейрохлыст, закрепленный на поясе. — Ты даже не представляешь, насколько долго…

Лиса сжалась в комок. Она не здесь… Не здесь… Это неправда, это происходит не с ней.

Сильные руки схватили за плечи. Она ринулась в сторону в попытке убежать, но Хиото поймал за волосы и намотал на кулак.

Лиса визжала и брыкалась, а он тащил за волосы к противоположенной стене; волок к вкрученным в бетон кандалам. Она цеплялась пальцами за рукав его тренча, драла ногтями кожаную перчатку, но сил не хватило даже на царапины. Хиото поднял ее, как тряпичную куклу, и прижал к стене. На руках защелкнулись кандалы с тянущейся к потолку цепью. Он потянул цепь — и Лиса беспомощно повисла, едва касаясь пальцами ног холодной плитки.