Александр Протасов - Доброволец. Проект Z2-17

– Да знаю, Сергей Владимирович, знаю, – усмехнулся Паризин. – Вот только хватит ли на этот раз напора? Сдюжим ли такую-то силищу? По правде сказать, даже я не уверен. Сколько изучаю эту инопланетную флору да фауну, столько поражаюсь, какая огромная между нами технологическая пропасть. Ведь они тоже не сразу стали такими, даже несмотря на вмешательство в их биологию извне. Много лет прошло, прежде чем сумели они преобразиться в этих самых «Жестоких». Представить даже не могу, сколько им вынести пришлось.

– Ты жалеешь их словно бы, Иван Сергеевич? – насторожился генерал.

– Жалею? Да, есть немного. Я ведь много общался с Тиберием этим. Вот если не он, мы бы до сих пор на ветке сидели, образно говоря в понимании этих существ. Он мне многое поведал. В его генетической памяти заложено их истинное прошлое, не то, что потом в его предков затолкали. Они раньше были другими. Форма жизни на основе гелия. – Паризина даже передёрнуло от возбуждения. – Я даже представить себе не могу, как разум мог развиться в этом соединении. А они вот существовали. Энергетика электронов и протонов в разумной форме. Представляешь? Разумный газ с мозгами на электронных импульсах. Вот диво, уж точно! – Профессор прямо по-детски так рассмеялся. – И планета у них была с атмосферой, сходной по составу на Уране. Занимались эти создания в основном наукой, не воевали и не вели экспансий. А потом появилась «Слюда» и всё изменила. Всё так же, как и у нас произошло. Внедрение новых биологических видов с изменённой молекулярной структурой. Подрыв экономики, уничтожение экосистемы, войны, распри, раздоры. Полная замена настоящих правителей на ложных. Сопротивлялись они долго, но опоздали. В результате сейчас «Слюда» использует их изменённый вид, как одно из самых успешных орудий внедрения.

– Но зачем всё это? Для чего? – Бирюк в ярости развёл руками.

– Эволюция! – просто ответил профессор. – Вселенная ведь тоже не стоит на месте. Ей нужно движение. Развитие новых видов – есть процесс выбора жизни. Мы долго сидим на одном месте. А время не ждёт. Миру нужны новые Колумбы, новые Эйнштейны! Вот и приходит время подтолкнуть нас к развитию. Справимся – получим приз в виде дальнейшего эволюционного скачка и совершенствования. Нет – вымрем.

– А кто нас спросил? Нужно ли нам это? Хотим ли мы подобной судьбы?

– Наше мнение в расчёт не берётся, друг мой. – Старик развёл руками и тяжело вздохнул. – Мы лишь объект исследования, а с образцами, сам знаешь, разговор короткий.

Они ещё долго общались, не обращая внимания на окружающих.

* * *

– Ты очень удивительная! – рассматривая Василису, произнёс Тиберий, когда выдалась возможность спокойно пообщаться. – Я почувствовал это сразу, как только ты появилась. Но по-настоящему смог оценить твой потенциал только сейчас, когда увидел тебя воочию. Ты геноморф – существо с изменённой ДНК. Как ты выжила? Бактерия в тебе, но я не вижу побочных эффектов. Ты словно цветёшь изнутри. В чём секрет? – Пришелец медленно обходил Василису по кругу, наблюдая за реакцией девушки. – Ты тоже способна влиять на электроприборы. Чудесно! Твои волны сильны настолько, что я могу их видеть. – Он всплеснул руками. – Вот так номер! Расскажи, расскажи мне всё!

Василиса немного смутилась. Вид жуткого пришельца всё ещё не давал ей расслабиться. И хотя умом девушка понимала, что Тиберий ей неопасен, доверия к странному новому знакомому не испытывала.

– У меня был рак, – сказала она едва слышно. – Об этом никто не знал до того, как ты не рассказал там, в вертолёте. Да и кому какая была разница. Я сирота, жила в детдоме. Поэтому и согласилась на то объявление в газете. Терять-то было нечего. Признаться, по правде, я не рассчитывала на то, что меня примут. Тот мужик, что проводил осмотр, заставил меня долго ждать ответа. А потом, когда сказал, что меня берут, я вдруг испугалась. Не знаю почему просто стало страшно.

Меня пичкали всякой гадостью. Первое время сильно болела голова, затем боли стихли, но пришли видения. Странные словно смотришь сквозь мутное стекло, а рассмотреть не можешь. А потом я начала открывать электронные двери и выходила по ночам. А, может, это было днём, я не знаю. С тех пор как попала в тот коридор, света белого не видела. Меня пытались запирать, но двери открывались словно по волшебству стоило мне к ним подойти. Затем меня стали держать в оковах и проводили странные опыты с разными приборами. Почти всегда эти приборы выключались стоило мне их почувствовать. Но не со всеми так было. Некоторые приборы, подключённые к контрольной сети, не срабатывали на мои действия, как бы я ни старалась. Я потом сама догнала, что не все подконтрольное оборудование мне не по зубам.