Степан Кирнос - Под сводами бури

Данте мгновенно обернулся и посмотрел на источник звука. По сухому, как душа магистра, песку, мягко, словно крадучись ласковой кошкой, шла девушка. Её аккуратные огненно-рыжие волосы, изливавшиеся прямой медью на плечи, колыхались под порывами ветра-менестреля. Она шагала уверенно, но всё же неровности берега заставляли её немножко колыхаться. Девушка была высока и даже несколько крепка в плечах, но это никак не умоляло её прекрасного женского лика и нисколько, ни убавляло от её великолепной обворожительной фигуры. Глубокие голубые глаза великолепной дамы были как два изумительных сапфира, украшающих Канцлер Цидалис, что блестели тёплым внутренним светом, окутывающим и завораживающим душу любого, кто на неё посмотрит. Два глубоких сапфировых зеркала души смотрели прямо в ледяные блюдца, сделанные из морозного изумруда, Данте, словно пытались изучить, что за этой непроницаемой стеной холода.

Магистр продолжил изучать девушку. На ней слабо колыхалось от, всё того же ветра, пальто, ложившееся на прекрасную красную лёгкую кофту и джинсы, ставшие сущим реликтом из былых времён. Пальто было сделано из ткани, по цвету напоминавшие безжизненный монохромный бетон. Ну, а в роли обуви выступали довольно практичные для прогулок и единственно доступные на этом острове – берцы, которых в складах было больше, чем нужно.

Пальто, кофта, джинсы и берцы были не лучшим сочетанием одежды, для красивой девушки, но только эти одеяния подходили для прогулки по скалисто-острому ландшафту этого острова, ибо свои воздушные и лёгкиеплатья, такие прекрасные и важные на светских приёмах, вместе с туфлями, она изрежет и испортит об острый камень и испачкает в липком и приставучем прибрежном песке.

Черты лица девушки отчасти были несколько грубоватыми – угловатый подбородок, весьма неаккуратный широкий нос и пухловатые губы. Отнюдь, это не ущемляло великолепия дамы. В общей композиции это лишь становилось ещё более красивым и удивительным.

Сухие и безжизненные губы Данте разверзлись, исторгая звучание, больше похожее на скрип компьютерного звучания:

– Госпожа Калья, как вы прошли мимо солдат?

От вопроса, тембра голоса, его абсолютной безжизненности, у девушки пробежал лёгкий холодок по спине. Она не могла ещё привыкнуть к тому, что человек может настолько растерять всё свои чувства, что станет отражением своего ледяного и безжизненного мышления. Столь чувственная девушка ещё не могла этого просто осознать.

– Они меня пропустили. – Слегка игриво ответила Калья и, описав полукруг рукой по побережью, она столь же легко и невинно добавила. – Я просто вышла прогуляться по острову.

– А почему спустились сюда? – Так же безжизненно вопросил Данте и добавил. – Да и в такую рань.

– Мне не спалось. – Чуть разведя края губ в лёгкой улыбке, ответила девушка. – Как сюда приехала, не могу нормально выспаться. Вот я встала пройтись, прогуляться. Думала, может от утренней прохлады в сон потянет, а потом увидела вас и спустилась к этому месту. – И тут же девушка сама перешла на вопросы. – А почему вы не спите в это раннее время? Вы всегда так рано встаёте?

Лицевые мышцы Данте на краях губ готовы были потянуться вверх и выдать скальную улыбку, но они не двинулись, как будто они были скованы, зажаты в ледяных тесках, ибо внутренняя боль была сильнее. Он и вправду хотел улыбнуться, проявить эмоцию, но не смог.

– Сегодня просто очень красивый рассвет. – Столь же безжизненно и прохладно начал Данте. – Да и обязанности магистра ордена сами себя не исполнят.

Прекрасная девушка подумала, что этот мужчина, скорее всего, поднялся в такую рань из-за своей работы, а не из-за восхитительного зарева, что рисует кармином по утреннему небосводу.

– Да, – согласилась дама, – закат действительно завораживающий. – И после этих слов она подощла ещё ближе по берегу и встала практически рядом с плещущейся водой, там, где стоял магистр, став внимать ветровым аккордам.

– Какой прекрасный шум прибоя. – Восхищённо вымолвила девушка и ощутила, как по её телу бежит внутреннее тепло, окутывая её сердце старыми и очень приятными воспоминаниями.

– Поэтому это место названо «Прибой Спокойствия». – Заговорил Данте. – Те, кто тут жили до нас, нарекали это место сосредоточением стихии спокойствия. Они считали, что шум моря и порывы ветра, союз двух стихий и создают ореол спокойствия.

– А кто тут жил? – Поинтересовалась девушка и устремила свой взгляд далеко за горизонт, словно высматривая край света.