Алессандро Барикко - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

— Я уже сказал — нет.

— У тебя никогда ничего нет.

— Эй, девушка, я бы попросил!

— Ладно, шучу, напиши здесь название и автора.

Мэллори написал. Ребекка взглянула.

— Акаш Нараян, «Трижды на заре», хорошо.

— Издательство называлось как-то нелепо, типа «Зерно и колос», что-то в этом духе.

— Разберусь. Ну, побежала искать.

Она собрала папки, сунула их в огромную сумку. Надевая плащ, напомнила Мэллори свою угрозу: пусть только попробует заговорить с кем-то о том, что прочел сегодня.

— Хорошо, хорошо.

— Я скоро вернусь и все расскажу тебе. Ты молодчина, Док.

Она бежала, будто опаздывала на годы. В некотором роде так оно и было.

Вечером, перед тем как закрыть магазин, Док Мэллори подошел к полке, где стояли два романа Джаспера Гвина из трех (первый ему никогда не нравился). Вынул их, повертел в руках. Что-то сказал вполголоса, слегка качнув головой, может быть поклонившись.

Книгу «Трижды на заре» Ребекка нашла в огромном книжном магазине на Черинг-Кросс и впервые подумала, что эти гнусные книжные супермаркеты на что-то, да годятся. Не устояла перед искушением и стала тут же листать ее, усевшись на пол в тихом углу, рядом с книгами о вскармливании младенцев.

Издатель и в самом деле придумал запредельное название. Виноградник и плуг. Ужас. На отвороте суперобложки приводилась биографическая справка об Акаше Нараяне. Там говорилось, что он родился в Бирмингеме, где и умер в возрасте девяноста двух лет, после того, как всю свою жизнь преподавал музыку. Какую именно, не уточнялось. Говорилось, что «Трижды на заре» — его единственная книга, публикуемая посмертно. Больше ничего. Никакой фотографии.

На другом отвороте ничего существенного не сообщалось. Указывалось, что действие происходит в неназванном английском городе и длится всего пару часов. Но в высшей степени парадоксальных часов, добавлял автор аннотации намеренно загадочным тоном.

Взглянув на титульный лист, Ребекка обнаружила, что книга была написана на хинди и только потом переведена на английский. Имя переводчика ничего ей не говорило. Зато с превеликим удовольствием она прочла посвящение, весьма любопытное, помещенное перед первой главой.

Катерине Медичи

и мастеру из Кэмден-тауна.

— Вот вы и попались, мистер Гвин, — сказала она вполголоса.

Потом побежала домой — не терпелось прочесть книжицу.

Эмму она оставила ночевать у бабушки, а Роберта попросила пойти в кино с каким-нибудь другом: ей абсолютно необходимо побыть дома одной сегодня вечером. Нужно выполнить очень сложную работу, и лучше, чтобы никто не болтался под ногами. Ребекка все это выпалила весело и непринужденно, а у Роберта, как уже говорилось, был превосходный характер. Он только спросил, в котором часу можно вернуться.

— Где-то после часа? — закинула удочку Ребекка.

— Поглядим, — сказал он, хотя весь день мечтал о том, как полчаса посмотрит телевизор и завалится спать.

Перед тем как уйти, поцеловал ее и всего лишь спросил:

— Я не должен беспокоиться, правда?

— Разумеется, нет, — сказала Ребекка, хотя и не была до конца уверена.

Оставшись одна, села за стол и открыла книгу.

Как и следовало ожидать, Док не ошибся. В книге «Трижды на заре» было три части, и первая сильно походила на один из портретов Джаспера Гвина. Верно было и то, что она оказалась длиннее, но, сличая тексты, Ребекка убедилась, что все важные места совпадают. Без сомнения, книга и портрет находились в близком родстве.

Док не ошибся и в том, что книга хороша. Две другие части текли так привольно, что Ребекка читала и читала, надолго забывая, зачем она вообще взялась за эту книгу. Там были по большей части диалоги, между двумя героями, всегда одними и теми же — но в парадоксальной, изумляющей манере. В конце она пожалела, что этот Акаш Нараян потерял столько времени на преподавание музыки, хотя умел писать такие вещи. Если, конечно, принять на веру, что он действительно существовал.

Ребекка встала, чтобы сварить кофе. Посмотрела на часы и увидела, что от вечера еще остается порядком времени. Вынула портреты Джаспера Гвина и разложила их на столе.

Хорошо, сказала она себе. Сделаем выводы. Клариссы Род не существует, ее книги пишет Джаспер Гвин. Аналогично — Акаш Нараян. В этом-то и закавыка, подумала она. Почему он вставил мой портрет в книгу Клариссы Род, я могу вообразить себе: потому что любил меня (при этой мысли она улыбнулась). Теперь попробуем выявить, какого черта он вставил другой портрет в «Трижды на заре». Именно этот портрет к тому же. Кто эта сволочь, которая удостоилась вместе со мной такого прекрасного подарка? — спросила она себя. Эта история начинала ее забавлять.