Александр Харламов - Отступники

— Мия! Я так переживал за тебя…Как ты? — сквозь сухостой к ней на берег реки пробрался Родрик. Он обеспокоенно осмотрел любимую, удостоверившись, что с ней все хорошо.

— Все отлично, Род! — тихо сказала она, в душе приняв окончательное решение. — Нам надо идти…

Она решительно схватила его за руку и буквально поволокла к поляне. На ней пылал костер, из скрайдера доносилась музыка. Ариана с Ксатерией что-то обсуждали, а Эдмунд проводил экскурсию гному по космолету.

— Идите все сюда, — позвала друзей Мия.

— Да, тут летать удобнее, чем на драконах, — согласился с доводами Эдмунда, Тори.

— Послушайте, — попросила их девушка, — вы дали мне право решать…Я долго думала и поняла, что война и боль, могут породить только войну и боль. Через страдание и смерть миллионов, живущих на Этериусе, я не принесу мира отступникам.

— Мия?! — воскликнула Ариана.

— Я не буду использовать Престольный Камень, — она схватила холодный кусок астероида и запустила его далеко в реку, где сидела минуту назад. С громким всплеском тот скрылся в илистой пучине. Кассели и гном громко ахнули. — Завтра же мы сдадимся сиру Роберту.

— Любимая, это очень опасно, — теперь уже пришла очередь заволноваться Родрику.

— Не опаснее, чем уничтожить целую планету, — отрезала решительно она, — завтра мы идем сдаваться Верховному правителю Этериуса. Хватит на нашем веку уже бессмысленных смертей.

Сир Барк застонал. Его крепкое мускулистое тело сотрясала лихорадка. Бил озноб, Волдыри покрылись коричневой корочкой. Он стонал, метался в бреду и звал Верховного. Асалия совершенно не знала, что с ним делать. Что мог практически ребенок противопоставить множественным ушибам и ожогам? Она только лишь изредка смачивала лоскуток своего платья, промокая горячий лоб бывшего главнокомандующего ВКС империи.

— Барк, миленький… — тихо шептала она, держа его здоровую ладонь в своей маленькой ручке, — ты только держись, помощь придет…Только держись, — как заклинание повторяла она, хотя и сама прекрасно знала, что помощи ждать неоткуда. Они были совершенно одни в этом темном ужасном подземелье. Лишь раз в день их кормили и приносили ведро воды суровые молчаливые святые отцы в длиннополых сутанах. Она умоляла их о помощи, но они были глухи к ее мольбам.

— Тебе надо бежать, — просил Барк в минуты просветления, но сам понимал, что это нереально. Многие из храбрецов Этериуса пытались сбжать из сырых мрачных камер Алтаря Безысходности, но еще ни одному пока это сделать не удавалось.

Сегодня кризис миновал. Сиру Барку стало немного лучше. Он смог сесть на жестких нарах, с наброшенной на них соломой, и немного покушать пресной каши. Они потеряли счет дням, потеряли счет времени. Весь их мир сузился до четырехугольной темной камеры, тускло освещенной маленькой лампадкой.

— Асалия, — начал он, но его речь прервал звук шагов по коридору. Они с девочкой недоуменно переглянулись. Внутренние часы говорили о том, что для кормежки время еще не пришло. Сквозь толстые стены послышался пьяный голос сира Роберта.

— Открыть немедленно! Я желаю их видеть!

— Мне страшно, дядя Барк, — заплакала Асалия, закрыв грязными ладошками глаза.

— Не бойся, доченька, все будет хорошо! Поверь, умирать совсем не больно, только страшно…

— А вы уже умирали?

Клон поморщился, вспомнив давний бой при форт Ноксе, пять лет назад, когда их основательно потрепали отступники, тогда у него было сожжено лицо и часть тела. Врачи давли пять процентов, что он будет жить. И только генетики сделали чудеса, вытащив его с того света.

— Нет, но мне говорили…

— Открыть, твари! — раздался звон битого стекла. И тут же за стеной засуетились. Защелкали запоры из инфрокрасных решеток. Дверь поехала в сторону. На пороге камеры стоял сир Роберт в одной белой рубашке нараспашку и брюках, изрядно где-то извазгданных. В руке у него была недопитая бутылка тартсткого вина. Позади торчали бритые головы двух святых отцов, приносящих узникам еду. У одного из них была разбита голова. Кровь текла по загорелой лысине на глаза, и он то и дело смахивал капли рукавом сутаны.

— Не ждали?! — спросил Роберт, покачиваясь. Только дверная коробка, на которую он опирался, не давал ему упасть. Он был чертовски пьян. Асалия подобралась по нарам поближе к Барку, опасливо косясь на нового Верховного.

— Оставьте нас, — махнул он рукой святым отцам. Те послушно закрыли за собой двери. Видимо, были и сами рады избавиться от непредсказуемого командира. — Не ждали? Думали все забыли про вас? А нет… — сир Роберт сделал приличный глоток из бутылки, частью пролив на себя. Красное вино, как кровь, расползлось по белой ткани. — Что ты смотришь на меня? — прикрикнул он на Асалию. — Моргаешь своими большими глазками…У меня траур!