Роберт Асприн - ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ. I том

Если выяснится, что Коммуникации выходят из борьбы только из-за того, что не могут позволить себе такие расходы, вся свора тут же набросится на них, как стая волков на больного оленя. Они поднимут цены втрое и постараются добить этим Коммуникации. Нет, мы не можем позволить себе отступление. А эти чертовы идиоты из планового отдела еще ныли, что статья военных расходов слишком раздута! Они просто плохо представляют, сколько это может стоить.

Единственное, что можно сделать, это потянуть время, и как можно дольше, — чтобы хотя бы немного наверстать упущенное с боеприпасами. Если это не выйдет, то армия Коммуникаций очень скоро останется с пустыми руками — и тогда все, конец.

— Перерыв! — выкрикнул Фред, не открывая глаз.

Бар был явно для военных. По высшему разряду, но для военных. Во всяком случае, клиентов обслуживали настоящие живые официантки. Разумеется, выпивка обходится куда дороже, когда ее приносит смазливая девочка, но военные были последними из могикан, предпочитая переплачивать за обслуживание, лишь бы не пользоваться бездушным гидролифтом сервоматика.

Стив Тидуэл, бывший майор, и его лучший друг Клэнси сидели на своем излюбленном месте в углу, где можно обоим оставаться спиной к стене. Так они решили с самого начала.

— Сегодня плачу я, Стив, — сказал Клэнси, роясь в кармане. — Кто знает, сколько тебе тянуть на пособие по демобилизации.

— Привет, Клэнси, привет, Стив! — Официантка с улыбкой поставила на стол новые стаканы. — Фло сейчас занята и не может выйти, так что я решила сама принести вам выпивку, пока вы не озверели и не разнесли тут все на куски.

— Держи, крошка, — промурлыкал Клэнси, засовывая официантке сложенную купюру в вырез платья. Она даже не отреагировала.

— Стив, а правда, что тебя вышибли? Клэнси с преувеличенным интересом принялся рассматривать что-то на противоположной стене. Стив перехватил взгляд официантки и слегка качнул головой. Она понимающе кивнула и удалилась.

— Серьезно, Стив, а что ты все-таки собираешься делать?

Тидуэл пожал плечами.

— Не знаю. Наверное, буду зарабатывать тем, чем занимался раньше, — воевать с настоящим оружием.

— А на кого ты будешь работать? Если ты еще не в курсе, то знай: ты попал в черный список. Единственное место, где идет настоящая война, — это Ближний Восток, а Нефтяной концерн тебя не возьмет.

— Почему это ты так уверен? Пару месяцев назад они просто ползали передо мной на брюхе, пытаясь перекупить у Коммуникаций.

Клэнси презрительно фыркнул.

— Пару месяцев назад. Да хоть бы и пару дней. Все это было до того, как тебя поперли. Теперь они на тебя и смотреть не захотят. Если ты не годишься для Коммуникаций, то значит, не годишься и для Нефтяного концерна. Они так сговорились, и с этим ничего не поделаешь.

Тидуэл с минуту молча смотрел в стакан, потом сделал большой глоток.

— Ты прав, Клэнси, — вкрадчиво сказал он наконец. — Только можно я немножечко помечтаю, пока не надерусь в стельку?

— Извини, Стив, — пробормотал Клэнси. — Просто мне показалось, что ты действительно веришь в то, что говоришь.

Тидуэл с иронией поднял стакан:

— За недоумков-офицеров и недоносков-солдат — за тех, из кого состоят армии!

Тидуэл допил одним глотком и жестом велел принести еще.

— Слушай, Стив, ведь это не из-за парней ты влип на сей раз, верно?

— Нет, не из-за них. Всего лишь потому, что я им дал такое задание, которое они не могли провалить, — быть пушечным мясом. Жми на гашетку, пока не получишь другого приказа! Не знаю, мне только кажется, или боеспособность наших войск действительно упала? Кстати, что за кретин был там в паре с тобой? Клэнси вздохнул.

— Максвелл. Ты не поверишь, он у нас один из лучших.

— Вот-вот, я и говорю! Когда корпорации завели свои армии, у нас остались только такие герои: ни черта не умеют, кроме как превращаться в каменных истуканов, когда в них попадает пуля. Слушай, где все прежние настоящие мужики, вроде тебя и Гассана? Вот бы сколотить отряд за счет корпораций, самим подобрать ребят и платить им от восемнадцати до сорока тысяч баксов в год, тогда можно за месяц завоевать весь мир.

— А что мы с ним станем делать?

— Да дьявол его знает. Я солдат, а не политик. Но черт меня разбери, я горжусь своей работой, и, когда воюют спустя рукава, это оскорбляет мое эстетическое чувство. Такого дерьма полно на любой войне. А ведь буквально с горсткой действительно классных парней можно горы свернуть.