Роберт Асприн - ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ. II том

Ганс приземлился на полусогнутые ноги, пробормотал «О, черт!» и тут же подпрыгнул вновь. Перевернутая «Т» пронеслась обратно, на этот раз помедленнее, глухо ударилась о потолок и застряла там. Человек и кот молча смотрели на деревянное сооружение, затаившееся наверху.

— Спасибо, Глаз. Хорошее предупреждение! Если бы ты прокричал «Берегись!» или что-то в этом роде, я бы обернулся, чтобы посмотреть, и вряд ли теперь стоял перед тобой. На этот раз Глаз обошелся без афоризмов:

— Спасибо, Ганс. Я рад, что с тобой все в порядке. Ты отличный прыгун.

Это были как раз те слова, которые сумели снять напряжение. Ганс засмеялся, присел на корточки и заговорил с Нотаблем, почесывая ему за ухом. С изрядным усилием, как любил большой кот. Он решил, что опасность позади, и можно помурлыкать. И даже подставить живот, чтобы его почесали.

— Ах ты, чертов кот, — пробормотал Ганс, подчиняясь недвусмысленному приглашению.

— Это ужасно, — сказал Глаз. — Такое большое животное валяется на спине, все четыре лапы в воздухе… Шедоуспан взглянул вверх.

— Если бы у тебя были хотя бы ноги и… я предложил бы тебе покататься на этом милом котеночке!

— Были бы у меня ноги или нет, я бы и пробовать не стал, — признался Глаз и принялся подпрыгивать вверх и вниз. Ганс тоже рассмеялся.

Они пошли дальше, осуществив то, чего Ганс никак не ожидал от себя: вновь углубились в ужасный Корстиков лабиринт из подземных туннелей и лестниц. Лезвие, просвистевшее горизонтально, заставило Ганса сплясать дикий танец, а Нотабля — взобраться на стену, как взбирается на дерево испуганный котенок. Немного погодя Ганс увидел, как небольшая секция пола чуть-чуть подалась в сторону под лапами Нотабля, и насторожился. Осторожно обойдя ее стороной, он решил, что избежал очередной ловушки. В другой раз Глаз предупредил о стрелах, и Ганс, пригнувшись, бросил кинжал на пол перед собой. Стена извергла стайку дротиков, которые промелькнули через проход, ударились о противоположную стену и осыпались на пол.

На этот раз Шедоуспан не надел кольцо, создающее иллюзии, и никакие невообразимые твари не нападали на них. Он определенно предпочитал реальные ловушки колдовским иллюзиям, которые при этом часто оказывались довольно Ощутимыми физически. И причиняемая ими боль была вполне реальна, несмотря на то что исходила от иллюзий и не оставляла ран.

Странная троица взобралась на несколько ступеней, повернула, следуя изгибам туннеля, затем спустилась по лестнице и наткнулась прямо на Катамарку и Иоля. Шедоуспан остановился футах в десяти от графа и его человека, которые стояли к нему спиной.

— Привет, — сказал он с еле заметным сарказмом. Потрясенная парочка обернулась, едва не запутавшись в широком плаще Катамарки.

— Слава богам! — разразился причитаниями Йоль. — Мы здесь блуждаем уже целую вечность, я не боюсь в этом признаться, и в ужасе от всех тех бед, что на нас обрушились, Ганс.

— Вообще-то мы здесь уже два дня, — сказал Катамарка, который был все так же щегольски одет в синие штаны и белую складчатую тунику, поверх которой красовалась красная безрукавка, расшитая спереди золотом. Оба, разумеется, были вооружены кинжалами и мечами.

— Неужели два дня? — сухо переспросил Ганс.

— Чего у меня не отнять, — сообщил граф тоном человека, читающего лекцию перед большой аудиторией, — так это безупречного чувства времени. Почти сверхъестественного. Это можно сравнить разве только с вашими уникальными способностями… прятаться в тени.

— А как вам удалось проникнуть за барьер?

— Почти сразу же после того, как вы оказались запертыми по ту его сторону, я понял, что его нельзя открыть. Тогда я пошел прямо в… кабинет Корстика. Я полагаю, вы его помните?

— Я его помню, — сказал Ганс ровным, как поверхность пруда, голосом.

— Там-то я и нашел то, что ожидал найти, — продолжал Катамарка в той же претенциозно-назидательной манере, которая наверняка нравилась его матушке, если у него таковая имелась. — А именно другой путь сюда. Личный потайной ход Корстика: коридор и цепь лестниц. Тот вход, которым воспользовались вы, помимо барьера, оснащен еще и ловушками. Любой преследователь может потратить многие часы или даже дни в попытках разрушить железную баррикаду, а за ней его ждут заколдованные смертельные ловушки. Едва ли один человек из двадцати сможет выжить при встрече С ними…

Словом, видите ли, я знал, что сам не отношусь к таким людям, а вы, я уверен, относитесь.