Владимир Чистяков - Попал, так попал! [СИ]

— Тварь надо бить в сердце… Сколько бы их ни было… Взять «Святой город». Там они свою смену учат, там главные храмы и святыни, что от Кэрдин удалось утащить. Умны, гады — раньше-то их святые тексты на нашем языке писались. Как за линию их выперли — быстро в переводчики заделались. Службы на местных языках ведут. Мне уже книги оттуда привозили. На двух языках писанные. Какие же глупости там написаны! Их бог мир создал за сколько-то дней! Имя первочеловека указано! Мужчины! И из какой-то там части его тела создана первая женщина. Да они хоть раз скелет мужчины и женщины видели!? Мир никто не создавал, он всегда был и всегда будет. Может, людей когда-то и не было. Но мир-то всегда был.

А видел бы ты, что они про медицину пишут!!! Единственное, что путное — взято из наших трактатов двухсотлетней давности. Всё, что после — то врагом рода человеческого нашептано.

Ведь главные, оскверненные святыни, — она кривовато усмехается, — кое-что, мной лично, в основном в Старой армейской столице, да в Приморье. У них мечта — поход за возвращение святынь. Возврат святынь и грабёж наших городов просто прекрасно сочетаются.

Императорский двор уже заявил, что одобряет мое решение идти за линию. Всем остальным наместникам уже предписано оказывать мне всяческую поддержку. Толку-то от этих предписаний немного. При дворе болтун на болтуне сидит и болтуном погоняет, но хоть идиотов там нет. Власть их первосвященника должна быть единой, императорская власть — не от рода человеческого. Императорский дом должен быть уничтожен. Двор боится. Им без разницы, я или Безглазый — Верховный. Им нужен кто-то, способный удержать линию. Их мирок — осколок былого. Сейчас — другая жизнь, но это осколок того былого, без которого не было бы меня. Я помню о великом прошлом погибшего мира. Они же хотят стереть его. Видела разбитые статуи. Держала в руках книги с погибшего материка. Они страшные события пережили. Но пятна гари на них — следы пожара в Императорской библиотеке. Ещё живы люди, тот пожар помнящие… Того пожара, что устроили невежественные дурни в рясах. Солдаты Кэрдин смогли с пожаром справиться и многое отстоять от огня. — она усмехается. — С той поры у Пятого на знамени пожарный багор.

Линия должна переместиться на границу со степью. А потом — и до океана Дальнего. Граница должна идти по непригодным для земледелия местам. Леса на южной границе, горы, пустыни. То, откуда ничто на нас больше не приползёт. Те, кто согласятся жить по нашим законам — станут со временем такими же, как мы. Те же, кто нет, — она сжимает кулак.

— Пройдёт линия, где ты сказала.

— Думаешь?

— Уверен.

— Что же… Хорошо, если так! Дел там не на один десяток лет. Их мало покорить. Их надо в грэдов переделать. Тут лет сто надо, судя по южным грэдам.

— Мы не успеем — Динка продолжит.

Волевое лицо великого полководца теплеет. Черты разглаживаются.

— Она сможет. Ей легче будет. Дина заложила здание. Начала строить стены. Великий проект. Мы чуть не разрушили созданное ей. Навеки бы прокляли нас потомки, не сохрани мы этого. Но мы — сохранили! И приумножим.

Да, Дина фанатик. Из тех кто верит в то, что говорит. Пожалуй, я увижу новый взлёт империи. Хотя, выпивка часто способствует неумеренному оптимизму. В любых делах.

Краем глазу замечаю, как в комнату входит громадный чёрный пёс. Местных слов для описания нет. Подходит только наше — инфернальный. Громадный, чёрный, глаза кровью налиты, только языков пламени для полноты картины и не хватает. Неторопливо подходит к столу. Дина привычным жестом кладёт руку на голову. Чудовище садится. Пёс немолод, но ещё крепок. Наверняка, потомок тех, что спасли Кэретту когда-то. Ещё одна обученная убивать машина.

— Дина на нём каталась, когда маленькая была… Как быстро дети растут! — не поймёшь, что в голосе — констатация факта или грусть. Мне её не понять — ни жены, ни детей у меня нет. Ладно, хоть у Рэндэрда тоже.

— А я помню его деда… Здоровый был, на него даже доспехи сделали. Всегда был с матерью… Потомки его умные псы, но вполне обычные. А он. До сих пор сомневаюсь, действительно ли это простой пёс был. Люди часто с собаками разговаривают. С ним тоже разговаривала. Только, он ей, похоже, отвечал. Всегда с ней в бой ходил. Когда… Беда случилась, я видела, как он солдата Безглазого загрыз. В клетку глянул на меня. Клыки в крови. А глаза — не зверя, и не человека. Испугалась, побоялась, что он решётку разгрызёт и меня не узнает. Маму помню, сшибающую шестопёром замок… Потом не помню нескольких дней. Кэр с повязкой на глазах. Пёс у её ног. Он потом её до своей смерти охранял. Много болтовни слышала, что про маму говорят, будто она зверям может приказывать. Видела такое только тогда. Пёс от Кэр ни отходил. Когда умер — памятник поставила как человеку. Да ты видел в саду у них.