Дмитрий Заваров - Системная ошибка

– Вот так! – удовлетворенно протянул Липатов. – Про «наших» на том берегу придумал, да? Неважно! Они рисковать не будут.

Он откинул окурок и тут же достал новую сигарету. Я увидел, как его жена поднимается и идет к нам. Высокая, стройная, сейчас все достоинства фигуры подчеркивали узкие джинсы и обтягивающая майка. Волосы свободно спадали на плечи, огромные очки закрывали верхнюю половину лица. На нижней половине алели ярко накрашенные губы. Красивая женщина, стильная. Всегда было интересно, что она нашла в Липатове…

Леха проследил за моим взглядом, обернулся. Катерина подошла, покачивая бедрами, очки поймали солнце, на миг вспыхнули нестерпимым светом и тут же потухли.

– Алексей Липатов, вы нарушили договор, – бесцветным голосом произнесла она.

Сердце ударилось о ребра и заколотилось с утроенной силой. Знакомые интонации, точнее их отсутствие. Нейрофона за прической не видно, но сомневаться не приходится.

– Что ж ты, зараза? – мой вопрос прозвучал так же равнодушно.

– А что делать? – Липатов посмотрел на меня с похмельной усталостью. – Была жена-красавица, а стало ЭТО. И говорит мне человеческим голосом: либо ты нам помогаешь, либо хрен тебе, а не спокойная жизнь. А если что, на твоих глазах твоя жена себе глотку перережет. Покажи! – обратился он телу жены.

Она достала откуда-то из-за спины выкидной ножик: тонкое аккуратное лезвие выскочило с тихим щелчком. Покрутила нож у меня перед глазами и снова убрала за спину.

– Ну вот, – Липатов комично развел руками. – Ты, это… ты иди, пиво принеси, нам поговорить надо.

Она послушно развернулась и пошла обратно. Над нашими головами к самому парапету набережной подрулил черный микроавтобус, из него вылезли двое парней в комбезах военного покроя и встали у перил, ненавязчиво наставив на нас стволы пистолетов. Липатов бросил на них равнодушный взгляд. Паника в моем мозгу добралась до какого-то предела – и вдруг будто бы вырубился предохранитель: снова вокруг было теплое весеннее утро и бегали солнечные блики по воде, плескалась волна о берег и громыхал чем-то тяжелым Михась в недрах роскошного катера… Только ладонь с зажатой в ней гранатой будто судорогой свело. Я сдернул уже ненужный шлем и бросил в воду. Вспотевшая голова окунулась в прохладу легкого ветерка. Булькнув, черный шар пошел ко дну. Зря выкинул, если уйду отсюда, пригодился бы. Но вначале нужно уйти…

– Ты, говорят, просто приведи нас к нему, – доверительно сообщил Липатов. – За это получишь бабла много-много, купишь себе дом где-нибудь у моря и будешь себе спокойно жить. А за предателя этого не переживай, говорят. Мы, говорят, убивать его не будем. Просто флешку отберем и посадим лет на пять… Врете же ведь?

Липатов посмотрел на подошедшую с двумя бутылками в руках женщину.

– Почему вы решили, что мы вас обманываем? – спросила она ровным голосом.

– А какой резон вам его в живых оставлять? Мне можно память стереть, а ему же гаджет не вживишь, у него организм не принимает…

Вот это он точно подметил. Был бы я совместим с нейрофоном, они бы меня на него подсадили, и все… Но Липатов – он вполне себе совместим. Нейрофон не поставил из солидарности со мной. А потом как раз работа хорошая подвернулась в Компании для таких, как мы.

Парни на набережной внимательно смотрели на меня. И женщина, наверное, тоже, за очками глаз было не видно. Липатов принял у нее пиво, открыл, дал мне, я взял бутылку свободной рукой. Женщина протянула Лехе два стакана, он с презрительной усмешкой оттолкнул их. Чокнулись, сделали по глотку. В самый раз, а то в горле пересохло.

– Надо было тебе соглашаться, – посочувствовал я. – Сдал бы меня по-тихому.

– Наверное, – не стал спорить Леха. – Тут такое дело…

Он сдернул с головы капюшон и повернулся боком: в проплешине свежевыбритых волос за ухом блестела таблетка нейрофона.

– Как же ты так?

– Да вот так, – покивал Леха. – Будущее внутри тебя, или как там у них…

На его коротко стриженой, с глубокими залысинами голове блестел пот, пиво подрагивало в руке, и в такт бутылки мелко-мелко дергалось правое веко. И из клубка эмоций, бушующих в мозгу, вдруг выкристаллизовалось острое чувство жалости к старому другу. А еще стало стыдно. За то, что втянул его во все это.

– То, что я тебя сдам, я и не вспомню потом, – сказал Леха. – Так что за совесть не переживаю. Но ведь эти гаджеты из людей натуральных зомби делают. Вот была жена, а стала не пойми кто. И так же дети, родители… Понимаешь?