Юн Ли - Гамбит девятихвостого лиса

– Я понимаю, сэр. – Тот факт, что она решала неправильную проблему с большой самоотдачей, пусть и без энтузиазма, был унизительным.

– Второе: в чем, по-твоему, смысл игр? Для чего они нужны?

Ответ наверняка окажется ошибочным, но как еще понять, что ему нужно?

– Для побед и поражений? Для имитации?

– От меня не ускользнуло, что твой первый ответ – ответ Кел, а второй – ответ Нирай, – сказал Джедао. – Рахал сказал бы, что смысл игры – в правилах, Андан – в том, чтобы проводить время с людьми, и кто знает, какой ответ уполномочен был бы дать Видона.

– Ты Шуос, – продолжила Черис, – поэтому я предполагаю, что ты скажешь мне, каков ответ Шуос.

– Шуос считают, – проговорил Джедао, – что суть игры заключается в моделировании поведения. Правила ограничивают некоторые виды поведения и вознаграждают другие. Конечно, люди жульничают, и у этого тоже есть последствия, поэтому неявные правила и социальный контекст тоже важны. В мире игры бессмысленные карты, фишки и символы становятся ценными и значимыми. В некотором смысле вся календарная война – это игра между конкурирующими наборами правил, подпитываемая согласованностью наших убеждений. Чтобы выиграть календарную войну, ты должна понять, как работают игровые системы.

Черис ощутила холод, леденящий душу.

– Осада – это отвлекающий маневр, – сказала она. – Ты собираешься заиграть еретиков до смерти.

– Это война сердец, Черис. Не пушек. Как ты и сама заметила не так давно.

– Так вот в чем суть пропагандистских материалов…

– Я хочу, чтобы еретики призадумались о том, что произошло с Лиож в первый раз, – сказал Джедао. – Есть вероятность, что мы столкнулись с совсем другой ересью, но после ответа оператора щита на Паутину миров я в этом сомневаюсь. Я предполагаю, что их предводители позабыли предупредить о судьбе, постигшей изначальных Лиож. Но подспудно они должны об этом думать. Иногда даже очевидные дебюты стоят того, чтобы их предпринять. По меньшей мере, мы что-то узнаем из их ответа.

При жизни Джедао фракция Лиож еще действовала.

– Ты видел какие-нибудь признаки ереси до того, как умер? – спросила она. – Когда целая фракция сворачивает с истинного пути – это даже хуже, чем потерять узловую крепость.

– Я совершенно ничего не заметил, – с ноткой горечи ответил Джедао. – Мало общался с Лиож, не считая официальных приемов. Я всегда воевал, Черис. Это оставляло мне мало свободного времени для обсуждения философии и этики.

Черис послала запрос полковнику Рагату. Ему не понадобилось много времени, чтобы ответить.

– Я пришлю список, как только смогу, сэр, – сказал он. – Если хотите нарисовать картину кровью, есть из чего выбирать. Вояки Лиож славились скорее революционным пылом, чем боевой доблестью. Они очень рано потеряли своего лучшего генерала – она была весьма хороша, но пала жертвой убийцы, которого подослали Шуос. После этого всё и развалилось. Убийственная ирония заключается в том, что Шуос преследовал другую цель, предателя фракции, и убил эту женщину по ошибке. Чрезвычайно интересная история, если вы любите следить за тем, как неудачников размазывают в кашу.

Черис пригляделась к Рагату. Был ли в его словах сарказм?

– Скажи, что я благодарен ему за помощь в этом вопросе, – проговорил Джедао.

Она повторила, озадаченная необычной почтительностью со стороны немертвого генерала.

– Рад служить, сэр, – сказал Рагат. Его взгляд метнулся куда-то в сторону. – У меня тут маленькая проблема в округе Зонта… Вам что-то еще нужно прямо сейчас?

– Нет, это всё, – сказала Черис, просматривая отчеты о текущем состоянии на малом дисплее терминала и осознавая, что проблема на самом деле совсем не маленькая. – Конец связи.

– А вот здесь, – сказал Джедао, – нам могут пригодиться исходные игровые параметры. В архивах сохранились совокупные свидетельства того, как множество Шуос пытались произвести впечатление друг на друга. Нам не нужно создавать пропагандистские материалы с нуля. Всё, что нам нужно сделать, – это скормить системе кое-какие параметры и столько ужасающих картинок, сколько сможем разыскать.

Деловой подход Джедао к поражению Лиож не сочетался с тем, что он говорил о Фонарщиках как о собратьях. Черис не понимала, что из этого следует.

– Ты что-то имеешь против Лиож?

– Ни в коем случае, – ответил Джедао. – Но они умерли жутким образом, и мы можем этим воспользоваться.

Она знала, что не должна испытывать никаких чувств по отношению к еретикам, былым или нынешним, но внезапная бессердечность Джедао странным образом вынудила ее встать на их защиту.