Юн Ли - Гамбит девятихвостого лиса

– Сэр, – сказал лейтенант Анкат из Третьего взвода. – Чутье подсказывает мне, что кто-то вынуждает Угрей сплотиться и напасть на нас. Это, знаете ли, умный ход с их стороны.

– Я не могу ускорить вычисления, – сказала Черис. – Мы Кел. Они нет. Если придется грызть их зубами, чтобы стряхнуть с собственных пяток, так и поступим.

Наконец сеть выдала рабочую модель ситуации, в которой они оказались. Черис сдержала невольный вздох облегчения и произнесла приказы, с трудом ворочая языком, подобным куску угля, в котором погасла последняя искра.

В ответ рота пришла в движение, словно машина, разобранная на скрипучие компоненты. Черис подстроилась под образ действий Первого и Второго взводов и приказала тыловым взводам развернуться и заняться остатками Угрей. Постепенно – по мере того как они занимали нужную позицию – остатки энтропийного холода растаяли. Какое же облегчение, снова дышать полной грудью.

Черис уделила секунду размышлениям о трупах Угрей поблизости. Некоторые усохли и превратились в статуи из мутного льда. Другие растворялись в лужах загадочных цветов, не похожих на подлинные оттенки плоти, глаз, волос. Она оценила количество жертв и записала сведения, чтобы позже сравнить с данными Воробьев. Важно признавать цифры, в особенности если речь идет о тех, кто погиб по твоей вине.

Черис и лейтенанты реорганизовали роту, чтобы лучше защищать генератор бурь, используя формацию, тревожно напоминающую «Погребальный костер, прогорающий изнутри» из запрещенного списка. Потом она послала импульсную передачу, которая уведомляла орбитальное командование о том, что им удалось занять непрочный плацдарм на территории Угрей. Если повезет, передача достигнет цели.

Когда пришел ответный вызов, она не сразу узнала подпись командующего, потому что не ждала ответа – уж точно не так скоро после отправки пакета данных.

Раздался голос, язвительный и потрясающе четкий после невнятного жужжания внутренней связи:

– Вызываю капитана Кел Черис, рота Цапли, 109–229-й батальон.

Она узнала говорившего: бригадный генерал Кел Фарош, ответственная за экспедицию.

Продолжая наблюдать за ситуацией, Черис ответила по тому же каналу, используя соответствующий ключ.

– Это капитан Черис, генерал. Мы захватили цель.

– Не имеет значения, – сказала Фарош; Черис ждала не такого ответа. – Подготовьтесь к эвакуации через двадцать шесть минут. Оставьте генератор. Мы на время вырубили ПВО Угрей в этой зоне.

Черис бросила взгляд через плечо на генератор, сомневаясь, что правильно расслышала. Машину окружал искрящийся сгусток сине-фиолетового света. От одного взгляда она вспомнила о холоде, и кости заныли.

– Генератор, сэр?

– Вы проделали хорошую работу – сказала Фарош, – но теперь это чужая проблема. Оставьте его там, где нашли. – И она отключилась.

Черис передала известие остальным.

– Да вы шутите, сэр, – пришел ответ Вераба. – Мы же здесь сейчас, так давайте закончим дело.

– Мы всегда можем остаться добровольно, – сухо заметил Анкат. – Все знают, как сильно Командование Кел любит добровольцев.

– Мне ясно дали понять, что нам следует убираться отсюда, – сказала Черис. Но она разделяла их досаду. Они рассчитывали выгнать Угрей из их убежищ, чтобы силовики гекзархата смогли перепрограммировать выживших и вновь сделать их частью цивилизации. Странно, что экспедицию вот так прервали. Зачем посылать их за генератором бурь, если брать его с собой нет нужды?

Самый младший из солдат – Кел Дезкен, только что из академии – выскользнул из строя, пытаясь поделиться с товарищем дурацкой шуткой, и погиб от последней пули Угрей. Черис отметила это мимоходом. Крайне неудачный момент, но Кел часто сопровождали неудачи.

Когда прибыли хопперы и команды медиков, чтобы доставить их на орбиту, в сопровождении сервиторов модели «сторожевой ястреб» и – хоть их польза была сомнительна – пожирателей погоды, Черис испытывала разочарование по поводу того, что приходилось покинуть поле боя. В каком-то смысле каждая битва была домом: ужасным домом, где за маленькие ошибки наказывали, а великую добродетель не замечали, и всё-таки… Она не знала, что говорит о ней как о человеке такая приверженность долгу, но до той поры, пока это ее долг, размышления по этому поводу не имели значения.

«Сторожевые ястребы», угловатые птицеформы, обеспечили огневое прикрытие, чтобы рота смогла спокойно погрузиться в транспорт. Они как будто испытывали от своей работы некую безмятежную радость, летая вверх-вниз, туда-сюда. Никаких формаций; сервиторы Кел были формационно-нейтральными.