Владимир Поселягин - Возвращение

Пока я раздумывал, поглядывая на трещину, сестра осмотрела весь самолёт, нашла ещё шесть пробоин, но никакого вреда они не причинили. Вернувшись, та поинтересовалась:

- Ну что, есть идеи?

- Клин тут не поможет. Хотя это была бы неплохая идея, вбил, тот разбух и заткнул течь.

- Разбух, усилил давление на трещину, и та расширилась, отчего потеря топлива только увеличиться, - задумчиво пробормотала Лена.

- Именно.

- Да, не подходит. Думай ещё.

- Жаль клея для ремонта обшивки не прихватили, это было бы временное решении проблемы, но нам бы хватило.

Неожиданно сестрёнка широко улыбнулась, сообщив:

- Это ты у нас недогадливый, а я, когда по складу искала запчасти, одну килограммовую банку со смолой прихватила. Самолёт деревянный, сколько простоял под дождями. Сейчас принесу.

Вернулась та быстро, мы приготовили смолу, и дальше, несмотря на течь, я стал вдавливать ту внутрь щели, и удерживая щепкой, её тоже сестрёнка принесла чтобы я этой едучей смолой не перемазался, стал ждать пока клей не засохнет. Минут двадцать пришлось простоять с поднятой рукой, которой прижимал щепку к трещине. Однако сработало, смола подсохла и течь прекратилась. Щепку я оставил на месте, не отодрать.

Пока шёл ремонт, всадники так и не появились, если офицер не дурак и видел бочки, то поймёт, что заправившись, мы улетели, и ему нас не догнать. Так что закончив ремонт, мы задумались, оставаться на месте, или лететь дальше. У нас едва сутки оставались, поэтому решили, что всё же полетим, пусть и днём, но сблизимся до нашей цели на минимальное расстояние. Уже через пятнадцать минут мы были в воздухе и поднимаясь на максимальную высоту, две тысячи метров, это чтобы с земли в нас трудно было попасть, полетели дальше. Передав штурвал сестре, я устроился в салоне. Спать уже не хотелось, и несмотря на то что остальные кто дремал, кто уже уснул, кто в карты играл, это отец с генералом, сам я устроился на лавке и прикрыв глаза ушёл в себя, медитируя. Пока выдалась свободная минутка, хотелось бы разобраться что у меня там за проблемы с аурой. Да, я не мог сейчас манипулировать энергией, истинное зрении мне не доступно, как и За Пазуха, но медитацией я могу попробовать взаимодействовать с аурой, подавая на неё энергию. Энергию жизни, а не маны, к которой у меня доступа не было. Я надеялся такими всплесками, точнее волнами, сбить или растворить жучок.

Видимо я так хорошо медитировал, что уснул. Очнулся, когда упал с лавки, никто не успел меня подхватить, хотя отец и дёрнулся. Ничего, не ушибся. Так что перебравшись на одеяла, заняв место с краю, там дети играли, быстро уснул.

Дозаправка прошла штатно. Сели мы за час до начала наступления темноты, рядом с небольшой речушкой. И место для посадки хорошее и водоём имеется, нормальный источник воды. Пока женщины под охраной генерала ходили к реке, и сами купались, уже чесались все, грязные, запашок пошёл, мы с Леной и отцом заправляли самолёт. Да что там бочку одну слить. Быстро. После чего оставили эту бочку, откатив подальше, и также направились к речке. Вот отец не пошёл, он у самолёта остался, с винтовкой на плече, охранял. А так и сами накупались, и одежду постирали. Не хотелось бы в грязной ходить. Пока моё исподнее и форма сохли на ветках кустарника, я лежал на одеяле, рядом Кира с Аней голышом сидели, они уже накупались, и сейчас ждали пока высохнет их отстиранная одежда. Их бабушки и тёти находились в воде, сами купались, купали остальных детей, пока прабабушка достирывала остатки. Понятно, что меньше суток осталось, и сбросим всё это, но ходить в грязном, когда есть возможность постирать? Ну уж нет. Пусть и в сыроватом, но чистом.

В полночь мы поднялись в воздух и полетели дальше. На полёте к Одессе, когда оставалось километров сто пятьдесят, нас обстреляли, причём непросто из винтовок или пулемётов, а облачка шрапнели били. Ночь была лунная, видимо самолёт рассмотрели в ночном небе и открыли огонь. Если первые разрывы легли довольно близко, перепугав нас, то остальные уже были далеко. Как я понял, вспышки выстрелов ослепили не только наводчиков, но и корректировщиков, и дальше те стреляли на слух. Однако радости от того что сбить нас не смогли, было мало. Был ранен Гена, и серьёзно, осколок фактически перебил ему руку. Лена сменила меня за штурвалом и я, рванув в салон, тут же захлопотал над сыном. Оказалось, не только рука, осколок разворотил бок. Большая кровопотеря, но к счастью внутренние органы не были повреждены, что давало шанс вытянуть сына. Первым делом я остановил кровь, а перевязочный материал у нас был, я вообще запасливый, потом наложил лубок на руку и крепко перебинтовал. С боком легче, тут я тоже справился быстро.