Мария Самусенко - Небесный город [СИ]

Повороты, повороты…

Я вела их с одной оживленной улицы на другую, менее людную… И снова в людскую гущу.

Что ж неплохо. Их проворство меня впечатлило, как и упрямство. Мальчик явно хорошо изучил эти улицы. И что же тебе от меня надо ребёнок?

А вот, наконец, и он — хитрый безлюдный проулок. Он шел между двумя улицами с оживленным движением и им никто не пользовался — слишком грязным и неуютным он выглядел в глазах граждан Небесного города и опасным. Проулок имел несколько отвилок-тупиков, некоторые из которых упирались в стены парка, другие заканчивались у черных ходов старых домов и не все эти черные ходы были заперты. И самое главное здесь было только две камеры наблюдения — одна на входе в проулок, другая на выходе, и больше ни одной: их просто разбивали или снимали.

И я нырнула в это переулок и побежала, а потом завернула в один из этих ответвлений-тупиков. Я заметила, прячась за одним из выступов стены, знак, который сделал мальчик — он велел сестре (а их сходство не вызывало у меня сомнения в их родственных отношениях) искать меня дальше по переулку, а сам вошёл в тупик, в котором я спряталась.

Я переложила в карман брюк пару шляпных шпиле и, отложив в сторону шляпную коробку, замерла, ожидая.

Мальчик выскочил ко мне, пригнувшись, словно ожидая от меня удара, но нанес его сам, сбив часть старой хрупкой кладки, когда я уклонилась.

— Что тебе от меня надо? — рассержено бросила я, уходя из-под его атаки. А он стоял, тряся ушибленной рукой.

— Предательница, убийца, воровка, — злился он, продолжая все также безрезультатно наносить удары и всё больше злясь на меня с каждым своим промахом.

— Как и любой другой Охотник, — холодно ответила я, утекая из-под его атак. — Почему именно я?

— Ты убила моего дядю…

— Ах, ты об этих… которые прилетели сюда, — лениво протянула я, не теряя дыхания. А вот мальчик уже сбился с дыхания и почти выдохся. — Не знаю, что тебе наплели про меня, но думаю, кое-что о своем дяде ты не знаешь… слишком молод.

— Что?! — он опешил, раскрывшись. — Ты лжешь?! — он снова встал в стойку, но его секундного замешательства мне хватило, чтобы коснуться его груди над сердцем в полсилы: на тренировке это означало смерть, а он этого так и не понял. Даже не заметил. Кто же тебя учил и где, ребёнок?

— Нет. Соучастие в продаже наркотиков, срыв сделок по продаже и закупке оружия… Заселение людей в опасную зону, откуда и пошла зелень… Вызов Магистру без основания… угроза семьи, из которой Магистр вышла, и её родственникам… Я всего лишь перенесла место Вызова в безопасное для семьи Багряного Магистра место… — а про себя добавила: «Только семьи-то никакой не осталось: слишком много несчастных случаев было».

— Лжешь… Багряный Магистр — трус и кровожадный убийца!!! — он бросился в атаку на меня, размахивая извлеченной откуда-то из одежды дагой.

Предупреждения он явно не понял — и я ударила в полную силу, распрямив ладонь и прижав сильные пальцы друг к другу, так что по форме она напоминала наконечник копья. Почему-то этот удар у нас называется цыганским, а в некоторых мирах «копьем». Не знаю, кто такие цыгане и какими преступлениями они прославились, но удар был действенным. Мальчика всхрипнул, побледнел и упал навзничь — я сломала ему гортань.

— Олежа! — залетела в переулок девушка. — Убийца! — и бросилась на меня.

А вот она была достойной противницей. Она была хороша, как воин: не выдыхалась, не сбивалась с дыхания, движения экономичны, почти скупы. Почти как у меня — школа, правда, другая… И сама она дралась пожестче моего…Только вот опыта ей не хватало и не наберется уже.

Она выхватила спаренные дагу и стилет из рукавов, а я встала в «текучую» стойку, как я это называла, изготовившись. Эта стойка позволяла мне, и уйти, и атаковать, как минимум с трёх положений. Моя противница это оценила и поклонилась мне, как на ритуальных поединках: медленный низкий поклон. Я сделала то же самое и назвала себя:

— МараМави Умбра, Багряный Магистр Стражей.

— ОливияОлия Вендела, — представилась она. — Охотиник Софора. Ничего личного, Умбра, я выполняю приказ… И только.

— И только? — усмехнулась я, заставляя себя расслабит мышцы тела, чтобы было легче двигаться и не было порывов. — Твой брат думал по-другому, — я кивнула на тело мальчика, лежащего на земле за моей спиной.

— Умри, — и эту я очень быстро вывела из себя. Нет, хорошо что мой учитель обучал меня в первую очередь хладнокровию и спокойствию. Он часто цитировал мне правила одного древнего политика и война: «Во-первых, терпение. Во-вторых, терпение».