Сара Маас - Женщина-Кошка. Похитительница душ [litres]

Люк почти не чувствовал свои пальцы, свои руки, когда потянулся к Мэгги.

– Она у…

– Не смей так говорить! – закричала Мэгги, откидывая его руку. Она сделала еще один выдох в рот Селины.

C криком Мэгги у него в голове что-то щелкнуло, встав на место. Все улеглось и прояснилось.

– Продолжай, – сказал Люк девочке, – не останавливайся.

Глазами он поискал ближайший кабель, который можно оголить, обнажить провода, получить заряд. Он, возможно, сможет запустить ее сердце, хоть и есть риск удара током.

Мэгги продолжала работать руками, рыдая:

– Ты билась за меня, каждый день, каждый час.

Снова и снова ее руки давили Селине на грудь.

– Ты возвращалась домой в синяках, ты воровала и билась за меня. И когда меня отвезли домой к Питеру и Хироки, когда я увидела, как там хорошо, какие они хорошие, когда ты исчезла… Я знала, что это тоже для меня сделала ты. Полицейские сказали, что тебя посадили в тюрьму, но я им не поверила. И я знала – знала, когда в прошлом месяце нам перевели деньги и все счета были оплачены… Я знала, что это от тебя. Я просто знала, что это от тебя.

Мэгги снова выдохнула в безжизненные легкие Селины. Рядом за ними молча наблюдала Плющ, по ее лицу текли слезы. Люк кинулся к ближайшему кабелю, открыл панель на рукаве костюма и схватил маленькие ножницы для зачистки проводов.

Плечи Мэгги тряслись, она продолжала делать сестре непрямой массаж сердца.

– Ты билась за меня, когда никто не бился. Ты билась, и я люблю тебя.

Содрогнувшись, Мэгги глубоко вдохнула и села, опираясь на носки.

– Бейся, – прошептала она, – забейся еще раз.

Грудь Селины оставалась безжизненной.

Люк срезал с кабеля пластиковую оплетку, обнажив металлические провода. Его наполняла глухая, болезненная пустота, в голове звенела тишина.

Мэгги снова кинулась к сестре, нажав рукой на сердце Селины, и закричала:

– ЗАБЕЙСЯ ЕЩЕ.

Еще один толчок, прямо в немое сердце.

– ЗАБЕЙСЯ…

Тело Селины выгнулось дугой, отрываясь от пола, а глаза распахнулись.

Шлем Люка запестрел оценками и данными, которые он проигнорировал.

Проигнорировал, когда она жадно вдохнула, закашлялась и повернулась на бок, согнувшись…

Мэгги кинулась к ней и обняла, содрогаясь от всхлипов. Секунду Селина просто лежала, и тогда Люк сверился с данными шлема.

Чтобы удостовериться, что эта внезапная неподвижность не означает ничего плохого.

Но шлем считывал ровное биение ее сердца. Провода выпали у него из рук.

Селина медленно встала, с нежностью опираясь на плечо Мэгги.

Младшая из сестер отодвинулась, и Селина молча заглянула ей в лицо.

Зеленые глаза осмотрели каждую черту и веснушку, каждый непослушный локон и здоровую, сияющую кожу.

Из уголков глаз Селины побежали слезы.

Мэгги прильнула к ней и снова ее обняла.

На этот раз вокруг младшей сестры обвились две руки – и крепко ее сжали.

Голос Плюща был хриплым, но звучал ясно, когда она спросила:

– Значит, у тебя осталось восемь жизней?

Окаймленная дубами улица купалась в красном, рыжем и золотом, а над этим осенним величием раскинулось ясное голубое небо.

Люк и Селина держались в тени одного из деревьев, наблюдая за нарядным белым домом напротив. Дорожку к выкрашенной в красный двери окаймляли хризантемы, под широкими окнами с черными ставнями пылали разноцветные клумбы. Именно таким обычно представляют красивый дом, расположенный на прекрасной улице.

Тихой, но оживленно гудящей. Семьи снуют туда-сюда, кричат дети, играя в футбол на заднем дворе. Люк и Селина стояли, прислонившись к капоту черного джипа наемников Лиги, на котором они приехали сюда, и его пальцы касались ее руки, когда они смотрели, как Мэгги бежит к двери и нажимает кнопку звонка. Один раз, второй. Нетерпеливо подскакивает, стоя на цыпочках, и вместе с ней подпрыгивают кудри.

Здоровая. Исцеленная. Сильная.

Дверь открылась, и в проеме показался мужчина-азиат.

Увидев Мэгги, он упал на колени. А когда она обвила его шею руками, он ее крепко обнял. Секундой спустя вышел второй мужчина – европейской внешности, – высокий и светловолосый. Увидев своего мужа и девочку у него в руках, он тоже упал на колени. И обнял обоих.

Краем глаза Люк взглянул на Селину.

Ее глаза блестели, а на губах плясала незаметная, но довольная улыбка. И такая живая.

Он заранее снял шлем с броней и остался в черном спортивном костюме, который носил под защитой. Но Селина… Она так и не переодела разорванный боевой костюм. Они стояли среди домов как тени. Обрывки ночи. Они тут лишние.