Дмитрий Манасыпов - Злые ветры Запада [litres]

Вспыхнул факелом один из пластиковолицых. Вылетела решетка, выбитая Мойрой, девчонка спрыгнула вниз, метнувшись вихрем к оставшимся пленникам. Дуайт уже следовал за ней, стреляя в прыжке. Потому что атака Марка не прошла.

Козлоногий, вставший и выплюнувший сигару, не делал никаких движений, не взмахивал руками и не призывал своего босса. Но мощь, обрушившаяся вокруг, не пожалела никого. И стреляющий «упокойник» оказался для нее детской игрушкой.

Невидимый щит сбил пламя, швырнув его на стены. Раскидал всех, стоявших в огромном зале, смял панели на стенах, обнажив камень, сплошь покрытый бегущей по нему вязью букв и символов. Марк, отчетливо застонав, закрылся руками, прижав их крест-накрест к груди. Огонь, появляясь из ниоткуда, взревел вновь, устремляясь к врагу.

Дерево, закрывающее стены, трещало, занимаясь сразу и полностью. Пламя жадно пожирало топливо, торопливо бежало по мореному дубу, уничтожая его с небывалой скоростью. И открывало, открывало и показывало все новые страницы каменной книги, на глазах наполняющих Козлоногого силой.

Дуайта впечатало в колонну, приложило спиной, заставив зубы щелкнуть, трескаясь. Рядом, закрутившись в полете, ударился один из стражей. Очень удачно для Дуайта, головой о стальное ребро. Пластик подался, трескаясь и входя внутрь, выбросив густое и белое.

Мойра добралась до Хавьера и Изабель, успела ударить по наручникам мачете. Сталь хрустнула, разрубая композит, но выдержала, сломавшись только после второго удара. Но освободила лишь Хавьера. Изабель, упав на колени, перекатилась в сторону, когда на Мойру упал, рванувшись в невообразимом прыжке, до сих пор невидимый телохранитель Козлоногого.

Черная живая кошка-капля ударила всем, чем дотянулась. Смертоглав бьет разом, даже если шанс дотянуться минимален. Ударяет всеми напряженными стальными мышцами, каждым когтем, каждым шипом или сгибом лапы. Мойра ответила так же, по-звериному, на глазах превратившись в чудовище, должное идти без инъекций командора. Две живые смерти, аспидно-черная, пахнущая зверем и гневом, и бело-рыжая, покрытая всеми оттенками красного, сплелись посреди дома дьявола на земле.

Не может бой между двумя такими противниками длиться долго. И Мойра не могла победить в нем. Но Дуайт верил своим глазам, хотя и видел творящееся, летя к Изабель.

Рука девчонки вошла в пасть смертоглава, не заботясь о клыках, рвущих ее плоть. Рука, вооруженная мачете. Рука, ударившая сверху, потому что Мойра оседлала зверя, сжимая бока ногами, сейчас ломающими смертоглаву ребра.

Огонь вокруг ревел, почти добравшись до Козлоногого. Хавьер мелькал сбоку, отбиваясь от киборга поднятой винтовкой. Дуайт, подхватив Изабель, замер, увидев второго демона, ожидавшего их внизу.

Ведьма оказалась совсем молоденькой. Девчушкой без единой капли индейской крови. Самой обычной фермерской дочкой, чуть ли не в передничке. Только вот девчонки с ранчо обычно все красивые, с красными губками… а не с лягушачье растянутым бесцветным ртом. Дуайт не успел выстрелить первым. Ведьма успела сделать ход. Растянув рот и надув горло, она шагнула вперед, пригибаясь. Дуайт выстрелил одновременно с шипением и криком Изабель, тут же прервавшимся.

«Упокойник» не подвел, да и ведьма – не ее хозяин. Мелькнули стертые каблучки башмачков, девчонку сломало, отбрасывая назад. От головы мало что осталось.

На лице Изабель, остывая, паря и почти всхлипывая, застывало что-то мерзкое, красное. Такого цвета должны были быть губы у девчушки-ведьмы. И это чертово «что-то» не давало ей дышать. Дуайт вцепился пальцами в тянущуюся и не рвущуюся дрянь, потянул, понимая, что без толку. Потянул, глядя на испуганный, с лопнувшими сосудами карий глаз, смотрящий на него с надеждой.

– Хавьер!

Голос командора разнесся вокруг. Перекрыл треск, шипение и начинающийся грохот падающих кусков стен. Дуайт вздрогнул, втянув голову в плечи, и оглянулся в сторону друга.

– Время пришло!

Время? Время чего?!

Козлоногий, шагнув в сторону от ревущего пламени, замер. Воздух поплыл, потемнел, наливаясь страшным, пахнущим смертью. Дрогнул, прямо над головой человека в деловом костюме завихрился, став почти черным. Воздух, пахнущий гарью и свежей кровью, казался осязаемым, наливающимся плотью, становящимся чем-то другим.

Все заняло несколько мгновений. Но Дуайт успел увидеть нужное, то, что не забудешь никогда, как ни желай этого.

Козлоногий, уже не такой безмятежный и спокойный, сгорбился, вытягивая вперед ладони в черных перчатках. Поменялся лишь лицом, побледневшим, залитым потом, с перекошенным от ярости ртом. А вот воздух вокруг него… воздух соткался в выросшую, бугрящуюся наростами, отбрасывающую чудовищную тень фигуру. Странную. Жуткую. Пугающую.