Валерий Сабитов - Программа «Альтер-Эго» [SelfPub]

— Вначале я готовлю тесто. Муку — в глубокую посуду, в массе делаю углубление и туда насыпаю смесь сахара и дрожжей. Туда же наливаю треть приготовленной воды. Дрожжи, сахар и вода перемешиваю там же, не трогая муку. Через несколько минут начинается реакция, дрожжи заработали. Добавляю оливковое масло, соль и оставшуюся воду. И минут пять замешиваю тесто руками, смазанными растительным маслом. Получается шар теста, которое помещаю в кастрюлю и ставлю в тёплое место на час. Оно за это время вырастает в три раза. И делю его на части, в моём случае на шесть. И готовлю начинку. Нарезаю овощи и зелень, мясной фарш измельчаю и с солью, томатной пастой и черным перцем. Раскатываю кусочки теста до толщины в два миллиметра. Переношу тесто на противень, накрытый пергаментом, смачиваю его молоком, выкладываю начинку. Ставлю в прилично разогретую духовку на несколько минут. Вот и всё!

— Прошу за стол! — объявил хозяин, не обойдя взглядом и Дарко, — Пицца лахмаджун готова к употреблению.

«Они не желают обидеть и робота! — восхитился Дарко, — И для меня приготовили то, что и для себя!»

Пока гости занимали места, хозяйка переоделась. Мужская на вид белая рубашка навыпуск, темные брюки… Чираг повязал лоб зелёной повязкой с фиолетовым крупным аметистом в центре. Свечение камня привлекло Дарко. Хозяин заметил и впервые обратился к нему:

— Раньше говорили о таких — кармический камень. Но карма для нас — слово пустое. Не камень вершит судьбу человека. А человек влияет на судьбу камня. Мой аметист доволен своим положением.

— А судьбой человека кто рулит? — спросила Гинва, наклонив голову к своей тарелке и шевеля ноздрями, — Или что? В том большом сером мире никто об этом не спрашивает. Почти никто…

— Но приходит Час, и.., — улыбка осветила лицо Чирага, — Я ждал вас. Ещё не зная, кто придёт. Время активности наступает. Пора тратить накопленное, иначе оно обратится в пепел. Но обратимся к столу, хозяйка в нетерпении…

Он поднял свой бокал и произнёс:

— За внутреннее здоровье достойных присутствующих и отсутствующих!

Вино достаточной крепости, пряно-терпкое, ласкало язык и горло. При надкусывании хрустящей корочки пиццы из-под неё вырывался мощный заряд столь привлекательного вкуса, что люди Фонзы как по команде прикрыли глаза и застонали от удовольствия.

Дарко, по оценке Гариба, заклинило на священнике. Не получилось войти в его сознание ни напрямую, ни через Гариба. А Чираг, скорее всего, познал Дарко. И понял: перед ним — вовсе не робот. Но что или кто? Он не знает, каким словом или образом определить сущность похожего на людей нечеловека.

Зелёная повязка на лбу скрывает глубокую вертикальную морщину. Свидетельство долгих и мучительных раздумий о главном. «Пожить бы рядом с ним месяц-другой! — подумал Гариб, — Набрался бы столь нужного, драгоценного знания. Из тех кладов, которых нет ни у людей Фонзы, ни у ИскИна». Глаза Чирага осветились желанием сказать нечто важное. Гинва заметила и приготовилась. Так и случилось.

— Послушайте великого земного поэта!

Слыхал я: четырех улусов хан,

Эмир Тимур, великий Гураган,

Повел войска железною рукой,

И, в Хинд войдя, жестокий принял бой.

Удачи неизменная звезда

Ему дала победу, как всегда.

А чтобы не могли враги восстать,

Велел он всех индийцев убивать.

И там он столько жизней погубил,

Что кровь убитых потекла, как Нил.

Отрубленные головы горой

Лежали над кровавою рекой.

Там не было пощады никому,

Настала смерть живущему всему.

Шел некий воин — весь окровавлен,

И двух влюбленных бедных встретил он,

Готовых вместе молча смерть принять;

Им негде скрыться, некуда бежать.

Убийца–воин обнажил свой меч,

Чтобы мужчине голову отсечь.

Но заслонила женщина его

И так молила воина того:

«Ты хочешь голову? — мою руби,

Но пощади его и не губи!»

Убийца–воин повернулся к ней,

А друг ее вскричал: «Меня убей!»

И вновь убийца двинулся к нему,

И вновь предстала женщина ему.

Тот со стальными пальцами барлас

Разгневался: «Убью обоих вас!»

Занес он меч над жертвою своей,

А женщина кричит: «Меня убей!»

Мужчина же: «Меня убей сперва,

Чтоб лишний миг она была жива!»

Так спорили они наперебой,

Под меч его склоняясь головой.