Валерий Сабитов - Программа «Альтер-Эго» [SelfPub]

«Книга в твоей комнате, в Брэйн-Центре. Посмотри, может ещё что дорогое-нужное лежит. Завалялось… И поговори же с ней, наконец! Вот-вот любовничек явится, и придётся нам бесславно ретироваться. Не мешать же их счастью».

Лора исчерпала запас слёз, слов и жестов и смотрела на Гариба с неприкрытой неприязнью. С двойным желанием: и сохранить статус рядом с перспективным и образцовым самцом-мужчиной, и перекроить тот статус с прицелом на более реальные, земные задачи. Гарибу стало так противно, что спазм охватил желудок.

«Когда наконец явится он, её сердца чемпион? Сил моих больше нет!» — спросил он Дарко, сдерживая рефлекс тошноты.

«Нормально всё, — успокоил его Альтер, — Развод, как это называлось в брачных столетиях, я вам уже оформил. ИскИн уведомлён. Ищет тебе новое жилище. Но чтобы у неё не было оснований для претензий, дождись Митула. Сделай вид, что убыл. И появись вовремя. Я подскажу».

Гариб махнул рукой, повернулся кругом и исчез за деревьями в той стороне, где стоит робомобиль. И услышал, как Лора облегченно выдохнула — получила сигнал от приближающегося Митула.

Встреча вышла пылкой и страстной. Как только они обрели способность воспринимать действительность адекватно, Гариб вернулся на лужайку, извинился, изобразил изумление и сказал:

— Я забыл забрать личные вещи. Не расстраивайтесь, я быстренько. Лора, ты не против официального расставания? Тогда сообщи о согласии ИскИну. А я не буду мешать вашему счастью…

Всевидящий ИскИн зафиксировал ошеломление счастливых влюблённых. Расслабиться удалось только в робомобиле. И Гариб обрадовался переходу Альтера на голосовой диалог:

— Теперь тебе лучше? Нам требуется освободиться от прошлого, впереди у нас чистое будущее! Предстоит переоценить опыт людей и ИскИна. Ведь в нашем настоящем — ни порядка, ни норм. Как морально-личностных, так и общественных. Ты согласен?

— Как я могу спорить с самим собой? — прошептал Гариб, — День текущий и меня не вдохновляет. Кругом хаос, ограниченный лишь ленью всеобщей да поиском наслаждений в гипер-реале. Я вот попытался хоть рядом с собой какой-то порядок устроить, да не получилось. А где Гинва? Почему её не было с нами? Мне это подозрительно.

— И мне подозрительно, — как-то задумчиво, не по-ИскИновски сказал Альтер, — У меня до сих пор нет собственного имени. У тебя не было сновидения, что оно уже есть? Мне могут сниться вещие сны?

Гариб так удивился, что расслабление переросло в напряжение. И сказал так, что изумился самому себе и ощутил внутреннюю лёгкость:

— Наверное, мы стареем… Твоё время течёт так быстро!

Альтер пропустил обвинение в старении и вернулся к теме:

— Хаос… Беззаконие… Но никто ничего не нарушает! Нет нормального Кодекса ни для людей, ни для роботов, ни для ИскИна… Так жить нельзя!

— А как можно? — рассмеялся Гариб.

— Знал бы я — знал бы и ты. Ангельский доктор с собственным именем Фома Аквинский намедни пришёл ко мне. Загрузи в свою книжку, не отставай в развитии.

Гариб совсем развеселился. День складывается более чем удачно. С Лорой удалось разойтись без скандала. Митул нейтрализован её близостью и уже ничего плохого не сделает. Альтер растёт не по дням, а по наносекундам. И с ленивой лёгкостью сказал:

— Некогда мне читать мудрые докторские книги. Расскажи своими словами…

— Всегда готов, — согласился Альтер и с воодушевлением продолжил, — «Сумма теологии», так называется его, Фомы, труд. Но я не его слова воспроизведу, они уж очень… А своего рода рецензию…

«Идея жизни по духу» имела принципиальное значение для христианской теологии и понимания сущности человека. Даже в позднем средневековье, у Фомы Аквинского, мы встречаем мысль о том, что отвержение духовного стремления к Богу делает человека глупым.

Фома утверждает, что человек становится умным тогда, когда подчиняет Богу не только разум, но и устремляет к нему все свои духовные силы, и в первую очередь сердце и чувство.

Греховность глупости усматривается им в добровольном забвении человеком своей природы, в отвержении благости творца. Фома считает, что толкают человека на порочный путь глупости — гордыня и роскошь.

Под гордыней он понимает всякое стремление человека к самостоятельному действию, видит её причины в забвении смирения.

Под роскошью он понимает погружённость человека в плотско-земное; она заключается в ненасытном стремлении к удовлетворению похоти. Возможность глупости вытекает из тварности его чувственного мира и, как специфическое человеческое свойство, дозволено Богом.