Валерий Сабитов - Программа «Альтер-Эго» [SelfPub]

…Гариб — мастер пантомимы. Освещённая сцена, зрительный зал в темноте. Мим изображает перед собой прозрачную, скорее всего стеклянную, преграду. Касается её пальцами, ощупывает ладонями. Пытается обойти, сдвинуть. Но она везде, и непреодолима…

И Тень в стороне, у кулис… Непонятная. Не к месту… Похожа на человеческую. Наблюдает?

Попытка за попыткой… И вот на стеклянной стене появляются белые узоры. Словно проявляется негатив по древней фото-технологии. Руки Гариба холодеют от прикосновения. Ясно — стекло погружается в глубокий температурный минус. Узоры разрастаются, разветвляются, заполняя всю замороженную поверхность. Так продолжается до достижения полной непрозрачной белизны. Узор превращается в чёткий барельеф. Сложный рисунок льда и инея привлекает, притягивает.

Он вдруг понимает — стекла больше нет! Можно разморозить малый участок и просунуть руку по ту сторону бывшей непроницаемой преграды. На чём держатся морозные узоры? Тень рядом колеблется, температура постепенно растёт, ледяной и снежный рисунок тает. И стекает по вертикали то ли вода, то ли надежда… Стекло вернулось на прежнее место? Зрители понимают: представление окончено, аплодируют и не торопясь покидают зрительный зал. Гариб их не видит, но представляет публику по характеру шума.

Отвернувшись от зала, он вновь замечает рядом с исчезающей узорной плоскостью человеческую тень, полупрозрачно-чёрную и колеблющуюся. От неё исходят томление и беспокойство. Непонятно — кто или что это? Тень без источника тени!

По деревянном полу сцены растекается прозрачная лужа и тень исчезает, словно растворяется в полусвете софитов. Появление и исчезновение тени почему-то вызывает пугающую ассоциацию: Лору в прозрачном, неприлично-рваном неглиже, обвешанную бриллиантами и самоцветами.

Проснулся он в холодном поту. Открыл глаза, увидел склонившуюся над ним Гинву и облегчённо улыбнулся. Какие у неё искренние глаза! Тяжесть сновидения как рукой сняло. Гинва шепчет: «Тебе приснился кошмар, но уже ушёл, не надо беспокоиться. Всё кругом ладненько, и ты у нас славненький…» Зелень в глазах её светлеет. «Звезда Инана, утренняя и вечерняя…» — всплыло из неведомых глубин…

Альтер, не ожидая приглашения, не комментируя содержание сновидения, объясняет: вызван он ненужной близостью Лоры. Она занимает слишком много места в психике Гариба, это неестественно.

— Почему неестественно? — спрашивает Гариб вслух, приводя Гинву в недоумение.

«Между вами великое несоответствие. Расследование продолжается. Лора знала о замысле Преториума. Она проголосовала за введение тебя в искусственную кому! Она предала тебя. Нас предала! Ведь так это называется? И после того лицемерила и врала. Расставание назрело, оно неизбежно…»

И Гариб увидел Лору в затенённой комнате. На столе — горящие свечи, хрустальный шар, россыпью объёмные карты Супер-Таро.

«Она гадает на увеличение личного богатства и повышение своей роли в социуме Фонзы. На принца из верхов Преториума. Она рассчитывает очаровать его молочными железами… А почему вы их так не называете?»

«Такие гадания распространены? — спрашивает Гариб, удивлённый больше не стремлениями Лоры, а самой магической технологией поиска перемен в судьбе, — Но я не знал…».

Альтер демонстрирует не афишируемые в новостях заведения городов, обслуживающие скрытые влечения элитариев. «Подобные вещи весьма модны и в многоквартирных жилых зданиях. Как одна из игр в жизнь… Способ превращения жалкой личной судьбы в большую Игру».

Гинва объявила Гарибу домашний арест на несколько часов. Он согласился. Она принесла завтрак: яичницу с овощным салатом. И принялась кормить. И он удивился себе — понравилась не испытанная ранее забота. После завтрака пришло расслабление и он прилёг. Она присела на кровать.

— Что беспокоит сердце твоё, потерянный сын неизвестного народа? — спросила она.

Гариб вздохнул. Напряжение отпустило. Словно он вернулся в драгоценное, но забытое время.

— В сердце моём столько всего… Вот, не могу понять, куда нацелился Эристон Фонзы. Верхний эшелон гуманоидов… И почему они так резко возбудились? Я видел два правящих кабинета, женский и мужской. Чего они страшатся? И как сосуществуют?

— Проснулся глубинный страх. Они вдруг задумались о неизбежной смерти. Кто привнёс в них эту тяжёлую думу? Месяц назад её и быть не могло.

— Вот как! — удивился Гариб, — Но такое вмешательство должно как-то готовиться. В практике проявиться…